Предыдущий | Содержание | Следующий
"Торонто Стар Уикли", 17 ноября 1923
Билл Джоунс отправился в Довиль с визитом к французскому банкиру, владельцу ручья, в котором водится форель. Банкир был очень толст. Его ручей был очень тощ.
- О, мосье Зшоунс. Я покажу вам настоящую рыбалку, - мурлыкал банкир за чашкой кофе. - У вас ведь в Канаде водится форель, не так ли? Но здесь! Здесь у нас поистине самое очаровательное место рыбной ловли во всей Нормандии. Я покажу вам. Останетесь довольны. Вот увидите. Банкир был человеком слова. Его намерение показать Биллу рыбную ловлю заключалось в том, что Билл смотрел, а банкир ловил. Они начали. Это было утомительное зрелище.
Если бы снять с банкира все его обмундирование и разместить по полкам, то получился бы целый магазин спортивных товаров. Его крючки, разложенные цепочкой, протянулись бы от Киокака (Иллинойс) до Парижа (Онтарио). И цена его удочки, наверное, могла бы сделать существенную брешь в долгах союзников или спровоцировать переворот в какой-нибудь стране Центральной Америки.
Банкир забросил удочку с самой ядовитой наживкой. К концу второго часа одна форель была поймана. Банкир ликовал. Форель была просто красавица, длиной полных пять с половиной дюймов и безукоризненной формы. Одно смущало в ней - странные черные пятна на брюшке и боках.
- Мне кажется, что рыба не совсем здорова, - нерешительно заметил Билл.
- Не здорова? Вам кажется, что она не здорова? Эта очаровательная форель? О, она чудо! Разве вы не заметили, какое страшное сопротивление она мне оказала, прежде чем я ее подхватил в сачок?
Банкир был взбешен. Красавица форель лежала на его широкой пухлой ладони.
- Но что значат эти черные пятна? - спросил Билл.
- Эти пятна? О, абсолютно ничего. Наверное, это черви. Кто знает? Вся форель в этом сезоне была с такими пятнами. Но пусть они вас не смущают, мосье Зшоунс. Подождите до завтрака, когда вы отведаете ее.
Возможно, близость к Довилю испортила ручей банкира. Довиль принято считать чем-то вроде Пятой Авеню, Атлантик-Сити и Содома и Гоморры вместе взятых. На самом деле это - курортное место, которое стало настолько популярным, что настоящая изысканная публика туда уже не ездит. Зато все остальные продолжают ставить рекорды, кто дольше там пробудет, и принимать друг друга за графинь, графов, знаменитых боксеров, греческих миллионеров и сестер Долли.
В Европе настоящая ловля форели в Испании, Германии и Швейцарии. В Испании самая лучшая рыбная ловля в Галисии. Но места в Швейцарии и Германии ненамного уступают испанским.
В Германии очень трудно получить лицензию на рыбную ловлю. Все ручьи арендованы на год частными лицами. Если вы хотите порыбачите, вы должны сначала получить разрешение у лица, арендовавшего ручей. Потом вы едете в округ и получаете лицензию там, а потом уже только вам даст разрешение владелец земли.
Если у вас всего две недели на рыбную ловлю, возможно, что все это время пойдет на получение лицензии. Гораздо проще носить с собой удочку, и ловить рыбу там, где вам попадется хороший ручей. Если кто-нибудь начнет выражать недовольство, попробуйте всунуть ему марки. Если недовольство будет продолжаться, продолжайте предлагать деньги. Если этой политики придерживаться достаточно последовательно, недовольство прекратится и в конце концов вам будет разрешено удить рыбу.
Если же, напротив, вы кончите предлагать марки, прежде чем недовольство прекратится, вы можете попасть в тюрьму или больницу.
На этот случай хорошо иметь при себе долларовый банкнот где-нибудь во внутреннем кармане одежды. Предъявите долларовый банкнот. Десять против одного, что нападающая сторона, преисполненная благодарности, рухнет на колени, а поднявшись, побьет все существующие рекорды по бегу, устремившись к грубошерстному носку немецкой ручной вязки - этому ближайшему и секретнейшему банку южного немца.
Следуя подобному методу приобретения лицензии, мы рыбачили в Шварцвальде. С рюкзаками и удочками мы прошли всю местность, ориентируясь на высокие гребни и волнообразные хребты холмов, то пробираясь через густые сосновые леса, то выходя на просеку и к участкам фермеров, и опять шли дальше, меряя мили и не встречая ни души, кроме случайных одичавших ягодников.
Мы никогда не знали, где находимся. Но мы ни разу не заблудились, потому что в любой момент, спустившись в долину, вышли бы к ручью. Рано или поздно любой ручей впадает в реку, а река - это значит город.
На ночь мы останавливались в маленьких гостиницах, или gasthofs. Некоторые были так далеки от цивилизации, что их хозяева не знали, что марка быстро обесценивается, и продолжали брать по старым немецким ценам.
В одном месте комната и стол в день стоили на канадские деньги меньше, чем десять центов.
Как-то мы вышли из Триберга и долго тащились по круто взбирающейся в гору дороге, пока не достигли самой верхней точки местности, откуда нашему взору открылся весь Шварцвальд, волнообразно расходившийся во всех направлениях. Вдали мы увидели цепь холмов и решили, что у их подошвы протекает речка. Мы тронулись в путь по гористой голой местности, ныряя а долины и пробираясь через лес, прохладный и сумрачный как собор в жаркий августовский день. Наконец, мы оказались в долине у подножья холмов, которые мы видели.
По дну долины бежал прекрасный маленький форельный ручеек, и поблизости не было ни одного фермерского дома. Я забросил удочку и, пока миссис Хемингуэй, усевшись под деревом на склоне холма, следила за двумя входами в долину, поймал четыре прекрасных форели. В среднем каждая весила 3/4 фунта. Потом мы двинулись вниз по долине. Ручей расширялся. Сама взяла удочку, а я занял наблюдательный пост.
Она поймала шесть форелей за час, и я должен был спуститься, чтобы помочь ей подхватить IB сачок двух самых крупных. Сама поймала очень большую форель, и после того, как она была с триумфом снята с крючка, мы увидели старого немца в крестьянской одежде, который наблюдал за нами с дороги.
- Gut Tag (1), - сказал я.
- Tag, - сказал он, - хорошо идет?
- Да, очень хорошо.
- Хорошо, - сказал он. - Хорошо, когда кто-нибудь рыбачит. И побрел дальше по дороге.
Полной противоположностью ему были фермеры в Обер-Причтале, где у нас имелись все разрешения на рыбную ловлю. Они пришли и прогнали нас с ручья вилами, потому что мы были Auslanders (2).
В Швейцарии я узнал две очень ценные вещи о ловли форели. Первую я открыл, когда удил в сером, вздувшемся от талого снега ручье, который течет параллельно Роне. На муху ловить было бесполезно, и я наживил комком червей, этой прекрасной аппетитной сочной приманкой. Но я не поймал ни одной форели, и даже удочка ни разу не дернулась.
Старый итальянец, у которого была ферма в долине, проходил мимо меня и остановился. Рыба не шла, а я по опыту знал, что ручей полон форели, и меня охватила досада. Когда ловишь рыбу и кто-то стоит за твоей спиной, так же неприятно, как когда ты пишешь письмо своей девушке, а кто-то заглядывает тебе через плечо. Я сел и стал ждать, когда уйдет итальянец. Он тоже присел.
Он был очень старый, и лицо у него было, как кожаный бурдюк.
- Ну, папаша, нет рыбы сегодня, - сказал я.
- Для тебя нет, - сказал он степенно.
- Почему для меня? Может быть, и для тебя?
- О, нет, - сказал он без улыбки. - Для меня всегда есть форель. Для тебя нет. Ты не знаешь, как надо ловить на червя. И сплюнул в ручей.
Это задело меня за живое. Отрочество я провел в сорока милях от Зоу и ловил форель на камышовую жердь, наживляя столько червей, сколько мог выдержать крючок.
- Ты старый и знаешь все. Ты, наверное, знаешь, как надо ловить на червя, - сказал я. Он поддался на это.
- Дай мне удочку, - сказал он.
Он взял у меня удочку, счистил комок извивающихся червей с крючка, эту лакомую пищу форели, и выбрал из моей коробочки одного червя средних размеров. Этого живца он насадил на крючок номер десять и оставил три четверти червя свободно извиваться.
- Вот теперь это червь, - сказал он с удовлетворением.
Он намотал леску на катушку, оставив только шесть футов поводка, и закинул свободно извивающегося червя в омут у берега, где бурлила вода. Ничего не произошло. Он медленно вытащил поводок из воды и закинул его в другое место несколько поглубже. Конец удилища согнулся. Он погрузил его чуть-чуть в воду. Потом удочка резко дернулась вниз, он подсек и вытащил 15-дюймовую форель, послав ее назад через голову одним ловким взмахом.
Я упал на все еще бившуюся форель. Итальянец отдал мне удочку.
- Так-то, молодой человек. Вот как надо ловить на червя. Насади его так, чтобы он свободно извивался, как червяк. Форель схватит свободный конец и потом засосет его целиком и крючок и все. Я рыбачу на этом ручье уже двадцать лет, и я знаю. Много червей отпугивает форель. Все должно быть естественно.
- Возьми удочку и полови, - уговаривал я его.
- Нет, нет. Я могу только ночью, - улыбнулся он, - очень дорого получить разрешение.
Он ловил, когда я стоял на страже, и мы, по очереди пользуясь удочкой, ловили весь день и вытащили 18 форелей.
Старый итальянец знал все омуты и забрасывал удочку только туда, где были большие форели. Мы ловили на свободно извивающегося червя, и результат - 18 форелей в среднем но полтора фунта каждая.
Он показал также, как ловить на гусениц. Гусеницы хороши только в прозрачной воде, но это верная наживка. Их можно найти в прогнивших деревьях или в корягах, и швейцарцы и швейцарские итальянцы держат их в специальных коробках, плоских кусках дерева с просверленными дырочками и со скользящей металлической крышкой. Гусеница прекрасно живет в дырке дерева, точно в коряге, и является одной из самых лучших наживок в жаркую погоду. Форель возьмет гусеницу, когда она ни на что не идет в период низкой воды в августе.
Швейцарцы также хорошо умеют готовить форель. Они варят ее в соусе из винного уксуса, лаврового листа с примесью красного перца. Добавляют немного всех этих пряностей в кипящую воду и варят форель до тех пор, пока она не станет голубой. При таком способе сохраняется специфический аромат форели лучше, чем при любых других. Мясо не разваривается, остается розовым и нежным. Они подают ее с растопленным маслом и запивают прозрачным сионским вином.
Это блюдо плохо знают в гостиницах. Надо отправиться в глубь страны, чтобы поесть приготовленную таким образом форель. Вы поднимаетесь от ручья к шале и спрашиваете, готовят ли здесь голубую форель. Если они не умеют, вы идете дальше. Если умеют, вы садитесь на террасе вместе с козами и детьми и ждете. Ваш нос подскажет вам, когда форель начинает кипеть. Потом вы слышите "хлоп". Это раскупоривают сионское. Потом хозяйка шале появляется в дверях и говорит: "Готово, мосье".
- Теперь вы можете уйти, а я справлюсь и сам.
(2) Чужеземцы, иностранцы (нем.).
Предыдущий | Содержание | Следующий