Лэм Ч. СУЖДЕНИЯ МИССИС БЭТТЛ О ВИСТЕ

СУЖДЕНИЯ МИССИС БЭТТЛ О ВИСТЕ

"Яркий огонь, опрятный очаг и строгое соблюдение правил игры". Таково было знаменитое пожелание старой Сарры Бэттл (царствие ей небесное), которая почти так же, как дела благочестия, любила хорошую партию в вист 1. Она была не из тех бесстрастных картежников, этих игроков ни рыба, ни мясо, которые снизойдут, пожалуй, сесть за игру - если иначе вам не составить роббера;2 которые утверждают, что выигрыш не доставляет им удовольствия; что им нравится одну партию выиграть и проиграть другую, что они могут с большой приятностью провести за карточным столом час, другой, но что им безразлично, играть или не играть; которые, случись их противнику пойти не с той карты, просят его одуматься и сыграть с другой. Такие несносные пустомели - бич карточного стола. Паршивая овца, как известно, все стадо портит. О них можно сказать, что они не играют в карты, а только играют в то, что играют.

Сарра Бэттл была не из этой породы. Как и я, она ненавидела их всем сердцем и душой; по доброй воле она никогда, разве что в случае крайней необходимости, не села бы с ними за карточный стол. Она любила серьезного партнера, решительного врага. Она не принимала и не давала поблажек. Она не терпела уступок. Она никогда не объявляла ренонса3 и не дозволяла его своему противнику, не требуя с него пени по высшей ставке. Она билась в честном бою, разила и крушила в жаркой схватке. Свой добрый меч (карты) она не держала, "как танцовщик". Она сидела прямая, как жердь, не показывая вам своих карт и не желая взглянуть на ваши. У всякого из нас есть свои слабости, суеверия, и я слышал, как миссис Бэттл по секрету призналась, что черви - ее любимая масть.

Никогда я не видел - а я знал Сарру Бэттл многие и притом лучшие мои годы, чтобы она вынимала свою табакерку, когда ей надо было ходить, или снимала свечной нагар посередине игры, или до ее окончания звонила слуге. Она никогда не начинала и не поддерживала общего разговора в ходе ее. Как она не раз наставительно замечала, "карты это карты", и если мне однажды довелось увидеть на ее тонком, прошлого века лице неприкрытое выражение неудовольствия, то виной этому было важничанье юного джентльмена с литературными притязаниями, который после долгих уговоров согласился принять участие в партии и с явно чрезмерною откровенностью заявил, что не видит большой беды в таких развлечениях, если они время от времени позволяют голове отдохнуть от серьезных трудов. Она терпеть не могла, чтобы благородное занятие, которому она отдавала все свои дарования, рассматривалось в подобном свете. Оно было ее назначением, долгом, делом, ради коего она появилась на свет, и она его выполняла. А голова ее отдыхала после - за книгой.

Любимым автором миссис Бэттл был Поп, а "Похищение локона" 4 - ее любимым произведением. Как-то она снизошла до того, что проиграла со мной (с картами в руках) прославляемую в этой поэме игру в ломбер,5 растолковывая, в чем она близка тредрили 6, а в каких отношениях от нее отличается. Ее объяснения были убедительными и меткими, и я имел удовольствие отослать изложение сути их мистеру Боулсу 7: полагаю впрочем, что они дошли до него слишком поздно, чтобы войти в его остроумные заметки о вышеназванном авторе.

Миссис Бэттл нередко мне говорила, что кадриль 8 была ее первой любовью, но более зрелые ее чувства вызвал вист. Первая, как она заявляла, - игра броская и эффектная, привлекательная скорее для молодежи. Неопределенность и частая смена партнеров, чуждые постоянству виста; ослепительное верховенство и царственное могущество пикового туза - нелепость, как она справедливо отметила, невозможная для истинной аристократичности виста, где корона и орден Подвязки 9 отнюдь не наделяют его самодержавною властью над собратьями из родовитой знати тузов; легкомысленное тщеславие, побуждающее неискушенных играть без партнера, и наконец, сверх всего этого неодолимые чары sans prendre vole * - триумфа, равного или близкого которому совершенно не знают превратности виста; все это - говаривала она - делает кадриль игрою пленительной для молодых и восторженных. Но вист - более положительная игра; так она выражалась. Он - обильное и продолжительное застолье, не то что кадриль - пирушка, где хватают что попадется под руку. Один-два роббера могут занять целый вечер. Они предоставляют время для установления прочной дружбы, для укрепления стойкой вражды. Она презирала порождаемые случайностью, прихотливые, вечно переменчивые союзы кадрили. Ее беспорядочные схватки, говорила она, напоминают ей мелочные и быстротечные свары между малыми итальянскими государствами, нарисованные Маккьявелли: 11 непрерывно сменяющиеся позиции и связи; злейшие враги сегодня, друзья - водою не разольешь - завтра, расточающие поцелуи вперемешку с ударами. Между тем сражения в висте можно сравнить с давнишней упорной, закоренелой, обоснованной неприязнью между великими французским и английским народами.

Суровая простота - вот главное, что восхищало миссис Бэттл в любимой игре. В ней нет ничего несуразного, вроде козырного валета в криб-бидже 12, ничего лишнего. Никаких флешей 13 - самого шаткого из всех оправданий, какие только способно измыслить разумное существо; подумать только, каждый и всякий вправе требовать четырехкратный выигрыш лишь потому, что ему вышли карты одного и того же рисунка и цвета безотносительно к ходу самой игры, к достоинству и значимости тех или иных карт! Она считала это полнейшей безграмотностью, таким же низменным проявлением честолюбия в карточной игре, как аллитерация в литературном произведении. Она презирала поверхностность и судила не только по виду и цвету. Масти - те же солдаты, говорила она, и обмундирование их должно быть единообразным, чтобы отличать одних от других; но что нам сказать о глупце-помещике, который вздумал бы ставить себе в заслугу, что обрядил в красные куртки своих арендаторов, хотя их никогда не станут обучать военному строю и не поведут в бой? Она желала бы еще более упростить вист и, по-моему, охотно освободила бы его от кое-каких усложнений, которые, принимая во внимание слабости человеческие, могут быть сочтены извинительными и даже достойными одобрения. Она не могла понять, почему решение, которой масти почитаться козырною, зависит от того, какая выпадет карта. Почему бы какой-нибудь масти не быть козырной всегда? К чему два цвета карт, когда рисунок мастей и без того позволяет их отчетливо различать?

* без шлема (франц.). 10

"Но глаз, дорогая сударыня, находит приятное отдохновение в разнообразии. Человек не есть существо, наделенное беспримесно чистым разумом - он нуждается в приятном волнении чувств. Мы видим это на примере римско-католических государств, где музыка и живопись привлекают на богослужение многих, кого оттолкнул бы ваш квакерский дух, изгоняющий начисто чувства. Вы владеете прелестным собранием картин, так вот прошу вас, признайтесь, прогуливаясь по своей галерее в Сэндхаме, посреди несомненных Ван-Дейков или полотен Пауля Поттера 14, что висят в малом зале, ощутили ли вы хоть раз жар тонкого наслаждения, сравнимый с тем, который так легко доступен вам почти каждый вечер при виде хорошо растасованной колоды фигурных карт? Красивые старинные одеяния напоминают герольдов в шествии: ликующие, возвещающие победу - алые, и в противоположность им - разящие насмерть черные, „седовласое величество спадильи" 15, трефовый валет во всей своей славе!

Всем этим можно легко пренебречь; написав на скучном картоне наименования карт, можно отлично вести игру без всяких изображений. Но красота карточной игры поблекнет навеки. Лишенная всего, что говорит воображению, она неминуемо выродится в грубо азартную игру. Представьте себе, что вы раскладываете карты на унылой сосновой доске или коже барабана, а не на чудесном зеленом сукне (почти природного цвета) - превосходнейшем ристалище, где эти изысканные воины проводят свои доблестные состязания и турниры! Замените искусно выточенные из слоновой кости игральные фишки (работу китайца-художника, не знавшего, каким целям они будут служить, и так же кощунственно пренебрегшего их истинным назначением, как простой эфесский ремесленник,16 который сработал маленькие алтари в честь богини), замените их кусочками кожи (монетою наших предков) или мелом и сланцем!".

Старая леди с улыбкою признала основательность моей логики, и я всегда мнил, что именно одобрению тогдашних моих рассуждении на ее любимую тему я обязан отказанным ею наследством: занятным столиком из лучшего сиенского мрамора 17 для игры в криббидж, который привез из Флоренции ее дядюшка с материнской стороны (старый Уолтер Плумер, коего я уже где-то прославил); этот столик и скромная сумма в пятьсот фунтов стерлингов достались мне после ее кончины.

Первый из завещанных ею даров (я ценю его не меньше второго) я сберег с поистине благочестивой старательностью, хоть сама она, по правде говоря, никогда не благоволила к криббиджу, По существу игра эта пошлая, как не раз слышал я от нее, когда она спорила со своим дядюшкой, который питал к криббиджу большое пристрастие. Она никогда не могла заставить себя с легким сердцем произнести "пас" или "на этот паз пас". Она называла криббидж неграмотною игрой. Ей не нравилось отмечать счет шпеньком. Я знаю, что она упустила случай выиграть роббер (при ставке в пять долларов) только из-за того, что не пожелала воспользоваться козырным валетом, которого надлежало объявить с помощью лишенной достоинства формулы: "два за его пятки". Сколько благородства в подобном самопожертвовании! Сарра Бэттл и по рождению была благородной.

Пикет 18 она считала лучшей из карточных игр для двоих участников, хотя и посмеивалась над педантизмом его терминологии: от пик, репик, капот, по ее мнению, отдает жеманством. Впрочем, игры для двоих или даже троих никогда ее не занимали. Она любила квадрат, или равносторонний прямоугольник. Она рассуждала так: игра в карты - это война, ее цель - победа, и притом со славой. Но карты - война под видом забавы; когда сталкиваются два противника-одиночки, их конечные цели слишком очевидны. Бой один на один касается только двоих; присутствие зрителей тут мало чему помогает. Никто из них не захвачен игрой, разве что он поставил на одного из играющих, но тогда ему ни до чего, кроме денег, пет дела; он печется о вашей удаче и о ваших ходах отнюдь не из симпатии к вам. При трех игроках - еще того хуже: здесь либо откровенная война каждого с каждым без всяких объединений или союзов, как, например, в криббидже; либо коловращение мелочных и взаимоисключающих интересов, череда бесстрастных союзов и не намного более страстных нарушений их, как, например, в тредрили. Но в играх для четверых (она разумела вист) осуществляется все, чего только можно достигнуть за карточным столом. Здесь возникают те же побудительные причины добиваться выгод, сопряженных с почетом, что и в любой разновидности карточных игр, но последним нельзя по-настоящему насладиться в тех играх, где зритель только в слабой степени соучастник. Между тем партнеры в висте и актеры, и зрители. Они сами себе театр, и публика им не нужна. Она, пожалуй, хуже, чем ничего, и от нее одна докука. Вист несовместим с безучастием и с интересами от него далекими. Вы упиваетесь неожиданным везением или своим искусством не потому, что холодный - или даже сочувствующий вам - наблюдатель окажется свидетелем их, но потому, что в превратностях игры ваш партнер всей душой с вами. Вы выигрываете для двоих. Вы торжествуете за двоих. Вознесены победой двое. Унижены тоже двое; они делят позор неудачи между собою так же, как ваш союз (устраняя зависть) удваивает вашу славу. Двое, проигрывая двоим, мирятся быстрее, чем те, кто борется один на один в рукопашной резне. Враждебное чувство слабеет благодаря тому, что устремляется по нескольким руслам. Война превращается в вежливую игру. Подобными доводами старая леди обычно оправдывала свое любимое времяпрепровождение.

Никакие уговоры не могли убедить ее принять участие в игре не на деньги, если в ней хотя бы частично решал случай. Случай, - рассуждала она - и здесь восхититесь еще раз тонкостью ее заключении! – случай - это ничто, если от него не зависит что-то другое. Вполне очевидно, что здесь речь не идет о славе. Какой разумный повод для ликования мог бы отыскать тот, кто сто раз подряд откроет козырного туза наедине с собою или даже в присутствии зрителей, если он не может рассчитывать сорвать ставку? Устройте лотерею на сто тысяч билетов, из которых только один - счастливый, и скажите, какая потребность нашей натуры, кроме глупого любопытства, была бы удовлетворена, если бы мы сто тысяч раз вытащили этот билет без всякой надежды на выигрыш? Игра в триктрак 19, если она идет не на деньги, не нравилась ей именно потому, что к ней также примешивается случай. Игру не на деньги она называла дурацкой и болванами тех, кто, играя на этих условиях, радуется удаче. Игры, основанные на одном умении, тоже были ей не по вкусу. Когда в них играют исключительно ради выигрыша, они всего лишь упорядоченный обман. Когда играют в них ради славы, они всего лишь борьба одного ума, памяти, вернее, способности комбинировать, против другого ума - что-то вроде потешного сражения на смотре, бескровного и бесплодного. Она не могла представить себе игру без животворной примеси риска, без такого прекрасного оправдания, как везение. Двое за шахматами в уголке комнаты, в середине которой властвует вист, внушали ей нестерпимый ужас и скуку. Эти искусно вырезанные подобия слонов и коней, эти фигуры на шахматной доске, по ее мнению (в данном случае вполне справедливому), вконец неуместны и бессмысленны. Суровые чисто умственные соревнования совершенно чужды фантазии. Они отвергают форму и краску. Карандаш и голая грифельная доска (говорила она) были бы более подходящей ареной для таких воинов.

Худосочным противникам карт, твердившим, что они якобы разжигают дурные страсти, она возражала, что человек - азартное животное. В том ли, в этом ли он неизменно стремится взять верх над другим; эта страсть едва ли может найти выход более безобидный, чем карточная игра; ведь карты - это всего лишь временный обман чувств; они в сущности лишь театральное представление, ибо когда на карту поставлено несколько праздных шиллингов, мы только играем в волнение, но, пока иллюзия сохраняется, мы так же волнуемся, как те, чья ставка - короны и королевства. Это - своего рода призрачное сражение: много шума и ожесточенных схваток - и мало кровопролития; могучие средства, не соответствующие ничтожной цели; все это столь же занимательно, но гораздо менее вредно, чем более серьезные игры в человеческой жизни, которые люди разыгрывают, не считая их серьезными.

При всем почтении к взглядам миссис Бэттл на этот счет я все-таки нахожу, что в моей жизни бывали мгновения, когда мне было приятно играть не на деньги. Когда я болею или пребываю в не особенно хорошем расположении духа, я порой требую карт и ради забавы играю в пикет с моею кузиною Бриджет 20 - Бриджет Элия.

Признаю, что в этом есть что-то низменное, но когда вам докучает зубная боль или вывихнутая лодыжка, когда вы проникаетесь смирением и покорностью, вы рады отдаться деятельности и менее возвышенной.

В природе, я убежден, существует такая вещь, как вист для больных.

Признаю, что те, кто к нему не обращаются, - люди высшей закалки (заклинаю манов Сарры Бэттл 21 не гневаться; ее увы! уже нет - той, перед которой мне следует извиниться).

В такие времена условия, против которых так возражала моя старая знакомая, вполне допустимы. Мне приятно заполучить терц или каторз, хотя от них нет ни малейшего проку. Я во власти более бесхитростных интересов. Эти тени выигрыша забавляют меня.

Когда в последний раз я играл с моею милой кузиной (я разгромил ее в пух и прах), мне хотелось (осмелюсь ли признаться тебе, любезный читатель, до чего же я глуп!), чтобы наша партия длилась вечно: хотя мы ничего не выигрывали и ничего не проигрывали и хотя это была только тень игры, я был бы доволен, если бы мог вечно предаваться этому праздному вздору. Пусть бы вечно кипел горшочек с успокаивающим мягчительным снадобьем для моей ноги, из которого Бриджет не преминет поставить примочку, когда кончится наша партия, а поскольку примочки мне не так уж по вкусу, пусть горшочек пузырится вечно, а мы с Бриджет вечно будем играть.

КОММЕНАРИИ

Впервые - в "London Magazine" (февраль 1821 г.).

Среди английских исследователей творчества Лима нет единого мнения относительно прототипа миссис Бэттл Макдональд считает этот образ собирательным.

1 ... партию в вист. - Старинная карточная игра, восходящая к распространенной в Европе XVI в. игре "триумф" (см. роман Рабле). В Англии игра с подобными правилами упоминается в 1621 г. Еще в начале XVITI в. ее называли игрой слуг, но уже в середине века она становится излюбленной игрой гостиных и аристократических клубов. Позже из виста разнились винт, преферанс и бридж.

2 ...не составить роббера...- Роббер в английском висте - законченный цикл игры, три партии, играемые подряд

3 ,.. не объявляла ренонса. . . - Ренонс - невозможность пойти с требуемой масти; в висте за это полагается штраф.

4 "Похищение локона» ("The Rape of the Lock", 1712) - шуточно-героическая поэма А. Пола (см. с. 224, примеч. 2), рассказывающая о светском скандале, вызванном дерзким поступком молодого аристократа, который отрезал локон у Арабеллы Фермер (красавицы Белинды в поэме).

6 ... ломбер...-карточная игра, где двое играют против одного; в поэме Попа ей уделено большое место.

6 ... близка тредрили... - Тредриль - сходная с ломбером игра в карты (также втроем).

7 Боулс (Bowles) Вильям (1762-1850) - священник, поэт, антиквар; в 180Ь г. выпустил комментированное издание сочинений Попа.

8 ... кадриль... - карточная игра, где двое играют против двух.

225

9 ... орден Подвязки. . . - высший орден Британской империи, учрежденный в 1350 г. королем Эдуардом 111.

10 Без шлема. - Шлем - несколько взяток у одного игрока подряд. Различали большой шлем (семь взяток) и малый (пять).

" Макьявелли (Machiavelli) Никколо (1469-1527) - итальянский писатель, историк, политический деятель. В трактате "Государь" (1532) Макьявелли осуждал разделение Италии на мелкие враждующие между собой государства, видя в этом главное препятствие к созданию сильной и единой республики итальянскою народа.

12 ... в криббидж... - Криббидж - очень распространенная в Англии XVIII в. карточная игра для двоих или для четверых. Считалось, что она облегчает детям усвоение навыков счета.

13 Никаких флешей… - флеш - все карты одной масти у одного игрока.

14 ... несомненных Ван-Дейков или полотен Пауля Поттцра… - Ван-Дейк Антонис (1599-1641) - знаменитый голландский портретист и живописец; работал главным образом в Англии. Поттер Наулюс (1625-1654) - голландский живописец и гравер.

15 ... «седовласое величество спадильи…" - Спадилья - карточная игра, заимствованная из Испании; высшей картой в ней является валет треф.

16 ... как простой эфесский ремесленник...- Намек на евангельский рассказ (Деяния апостолов, 19. 24), где говорится об одном и;; мастеров Эфеса, греческого города в Малой Азии, процветавшего с VI в. до н. э.. изготовлявшем серебряные модели храма богини Артемиды, особо чтимой в городе.

17 ... из лучшего сиенского мрамора... - Подразумевается высший сорт мрамора, добываемого в Италии (близ города Сиены).

18 Пикет... - довольно сложная карточная игра, заимствованная из Франции. Различали обычный пикет (с двумя игроками), пикет для троих игроков (пикет с записью) и пикет вчетвером,

19 ...триктрак... - старинная французская игра, пришедшая с Востока, которая напоминает процветающую и у нас (в Средней Азии и в Закавказье), и на зарубежном Востоке игру в нарды. В триктрак играли два игрока на специальной доске, передвигая шашки в за зависимости от количества очков на игральных костях, бросаемых игроком перед ходом.

20 Кузина Бриджет – этим именем в очерках обозначена систра Лэма-Мери.

21 ... маны Сарры Бэчтл... - Маны - см. с. 212, примеч. 11.

содержание