По пути из Банка1, читатель, где ты получаешь свой полугодовой дивиденд (при условии, что ты, как и я, располагаешь крошечным годовым доходом), к Флауер Пот, дабы обеспечить проезд в омнибусе в Дальстон или Шеклуэлл, или какое-нибудь иное из твоих загородных убежищ севернее, неужели ты ни разу не заприметил печального с виду, красивого здания из камня и кирпича по левую руку от того места, где Треднидл-стрит2 упирается в Бишопсгейт? Думаю, что ты не раз любовался его пышными, всегда распахнутыми воротами, открывающими взору строгий внутренний двор с аркадами и колоннами, в котором входившие и выходившие не оставили - или почти не оставили следов, совсем как в запустенье Балклусы*3.
Это был когда-то торговый дом, средоточие деловых интересов. Здесь толпились негоцианты, бился лихорадочный пульс наживы, и здесь все еще поддерживаются кое-какие формы деловой деятельности, хотя душа ее давно отлетела. Здесь все еще можно увидеть величавые портики, великолепные лестницы, конторские комнаты, просторные, как роскошные дворцовые апартаменты, но покинутые или обитаемые немногими клерками; еще более священные глубины парадных и деловых помещений, перед которыми стоят почтенные сторожа и привратники; по всем правилам в торжественные дни здесь заседают директоры (для объявления тощего дивиденда) за длинными, некогда красного дерева, источенными жучком столами, крытыми кожей с потускневшею позолотой и уставленными серебряными чернильницами, с незапамятных пор сухими; здесь дубовые стенные панели, увешанные портретами почивших управляющих и их заместителей, королевы Анны4 и двух первых монархов Брауншвейгской династии5; здесь огромные навигационные карты, безнадежно устаревшие по причине позднейших открытий, одетые густым слоем пыли и смутные, как сновидения, карты Мексики и таблицы промеров глубин в Панамском заливе!
* Я прошел вдоль стен Балклусы, и они были пустынны. Оссиан.
5
Еще здесь можно увидеть длинные коридоры с рядами праздно покоящихся на стенах ведер, содержимое которых способно справиться с любым пожаром, кроме пожара при светопреставлении; здесь череда обширных протянувшихся под всем зданием подвалов, где в минувшие дни во славу Маммоны6 и для услаждения её одинокого сердца лежали "укрытой от солнца грудой"7 доллары и испанские монеты достоинством в восемь реалов8, давным давно растраченные или развеянные поднявшимся вихрем, когда лопнул этот знаменитый "мыльный пузырь".
Таков Тихоокеанский торговый дом. По крайней мере таким он был лет сорок назад9, когда я впервые его узнал, - величественный обломок былого! Проверить, какие изменения претерпел он с тех пор, мне ж пришлось. Время, само собой разумеется, нисколько не омолодило его. Ветер не оживил поверхности спящих вод. Пелена застоя за это время стала плотнее. Моль, жиревшая тогда на его отслуживших свое счетных книгах и регистрационных журналах, опочила после произведенных ею опустошений, но за нею последовали другие невесомые поколения и прочертили узор между записями по системе простой или двойной бухгалтерии. Пласты пыли (вторичное зачатие грязи!) накопились поверх старых пластов, редко когда тревожимых - разве что каким-нибудь любознательным пальцем, старавшимся расследовать способ ведения счетных книг в царствование королевы Анны или, с любопытством не столь благочестивым, тщившимся снять покров с некоторых тайн того гигантского надувательства, размах коего мелкие расхитители наших дней вспоминают с тем же выражением недоверчивого восхищения и безнадежной ревнивой зависти, какое появилось бы на худосочных лицах современных заговорщиков, взирающих на титанические размеры сверхчеловеческих козней Фокса10.
Но мир манам11 "мыльного пузыря"! Безмолвие и запустение царят в твоих стенах, о, горделивый дом, и это - все, что осталось в память о твоем прошлом!
Даже в расположении твоем в самом сердце хлопотливой и деятельной торговли - посреди горячки и кипения спекуляции - рядом с Банком, Биржей и Ост-Индской компанией 12, которые, находясь в зените процветания, своим исполненным важности обликом как бы оскорбляют тебя, бедного, отставленного от дел соседа, - для таких праздных созерцателей, как я, о старый дом, в твоей тишине есть особое очарование, почти монастырская отрешенность, совершенно пленительная! С каким благоговением обходил я вечерами твои большие пустынные комнаты и дворы! Они повествовали о прошлом; предо мной проносилась тень покинувшего наш мир счетовода с призрачным гусиным пером за ухом, чопорного, как в жизни. Реальные счета и счетоводы озадачивают меня. В цифрах я ничего не смыслю. Но твои большие мертвые тома, - даже трое нынешних хилых клерков едва смогут снять такой том с принявшей его в свое лоно полки - тома со старинными замысловатыми росчерками, а также выделяющей красные строки искусною вязью, с выстроенными в три колонки итогами, подведенными с дотошным сверхизобилием цифр, с благочестивыми изречениями на первой странице, без коих наши набожные предки никогда не отваживались приступать к новой книге или к составлению накладной, порою в дорогих пергаментных переплетах, почти убеждающих в том, что мы попали в какую-то роскошную библиотеку, - все это зрелище па редкость приятное и наставительное. На этих усопших драконов я могу смотреть с невозмутимым благодушием.
6
Твои тяжелые причудливой формы перочинные ножи, с ручками из слоновой кости (все вещи наших предков были побольше наших) словно вышли из Геркуланума 13. Современные коробочки с сандараком14 тоже изрядно выродились.
Даже запомнившиеся мне клерки Тихоокеанского торгового дома - я говорю о старине сорокалетней давности - совсем не походили на тех служащих учреждений, с коими я сталкивался позднее. Они прониклись самим духом места.
Компания не могла платить слишком большие оклады, и они оставались холостяками. Как правило (ведь работа не очень обременяла их), то были люди с пытливым и отвлеченным складом ума. Старомодные по указанной выше причине, каждый на свой лад, ибо все они были весьма разными и никогда не встречались в ранние годы (а общение смолоду приводит к тому, что все члены любого человеческого объединения понемногу уподобляются друг другу), но, попав в большинстве случаев в этот торговый дом в зрелом и среднем возрасте, они по необходимости принесли свои личные привычки и особенности в их первозданности, если позволительно так выразиться, как свою долю в общее достояние. Вот почему из них получился своего рода Ноев ковчег. Сплошь чудаки. Мирская обитель, Челядинцы в большом доме, которых содержат скорей напоказ, чем для пользы дела. Все же люди, надо сказать; приятные, отменные болтуны, и не один среди них достиг замечательных успехов в игре на продольной флейте
Кассиром в то время был некий Эванс, родом валлиец15. На его липе проступала некоторая желчность, свойственная нраву его земляков, но по существу это был человек достойный и разумный. До конца своих дней он пудрил и завивал волосы по моде, которую я помню по карикатурам на тех, кого в дни моей юности называли "макаронами"16. Он был последним из этой породы щеголей. Как сейчас вижу - унылый, словно старый кот, он за конторкою все утро подбирал (как это у них называется) дрожащими пальцами свою кассу, точно его одолевал страх, что вокруг него сплошные растратчики; готовый (какова мнительность!) вообразить, что и сам он из их числа, или по меньшей мере легко может ступить на та кой путь. Его опечаленное лицо чуть-чуть прояснялось только над жареною телячьей шеей у Андертона в два часа пополудни (здесь и поныне висит портрет Эванса, написанный незадолго до его смерти по желанию владельца кофейной, которую он посещал последние двадцать пять лет), но зенита оживления лицо его достигало не раньше, чем приходило время вечернего чая и визитов. Точное совпадение его памятного всем стука с боем часов, возвещавших тесть, неизменно вызывало веселье в тех семьях, которые этот милый старый холостяк радовал своим присутствием. Вот тут он блистал, тут наступал час его славы! Как он разливался, как расцветал за сдобною пышкой! Как углублялся в сокровенные тайны истории! Его земляк, сам Пеннант17, и тот не мог бы более красноречиво рассказывать о старом и новом Лондоне, о местоположении старинных театров, церквей, пришедших в упадок улиц, о том, где находился пруд Розамунды, о Малберри Гарденз 18 и об улице Кондуит в Чипсайде19 - и все это с бесчисленными занимательными, унаследованными от предков анекдотами о тех нелепых фигурах, которых Хогарт20 обессмертил в своей картине "Полдень" - достойных потомках ревнителей протестантской религии, укрывавшихся в нашей стране от ярости Людовика XIV и его драгунов21 и сохранявших живым пламя истинной веры в приютивших их глухих уголках Хоглейна и по соседству с Севен Дайелз!22
7
Помощником Эванса был Томас Тэйм. Он обладал наружностью и сутулостью вельможи. Вы бы сами подумали так, когда бы встретили его в одном из тех переулков, что ведут в Вестминстер23. Под сутулостью я разумею тот легкий наклон туловища вперед, который в великих людях, надо думать, является следствием привычного снисходительного внимания к просьбам нижестоящих. Пока он разговаривал с вами, вы напрягали все силы, чтобы поддерживать возвышенную беседу на подобающем уровне. Но, расставшись с ним, вы не могли на досуге не улыбнуться при мысли о сравнительной незначительности его данных и несоответствии их притязаниям, которые только что привели вас в трепет. Его ум отличался поразительной плоскостью. До него не доходили даже простые поговорки или пословицы. Его духовный мир походил на лист белой бумаги, без единого пятнышка. Грудной младенец, и тот мог бы озадачить его. Откуда же эта важность? Был он богат? Увы! Нет, Томас Тэйм был очень беден. И он в его жена казались людьми дворянского звания, но опасаюсь, что не все и не всегда обстояло у них благополучно. Она была опрятной, худенькой женщиной, явно не грешившей по части чревоугодия; но в жилах ее текла благородная кровь. Свое происхождение она возводила - через запутанный лабиринт родства, в котором я никогда не мог как следует разобраться и которое тем менее способен разъяснить хоть с какой-нибудь геральдической достоверностью, - к славному, но несчастливому роду Деруэнтуотеров24. В этом и заключалась тайна осанки Томаса Тэйма. Мысль об этом, ощущение этого, сияние этой одинокой звезды вашей жизни, о кроткая и счастливая пара, поддерживали вас во мгле вашего умственного убожества и во мраке вашего положения в обществе! Они заменяли вам богатства, чины, заманчивые приобретения и стоили всех их вместе взятых. Вы никого этим не оскорбляли, и пока они служили вам как бы защитным доспехом, ни одно оскорбление не могло пробиться сквозь него и вас задеть. Decus et solamen *25.
Совсем иной чеканкой отличался тогдашний счетовод Джон Типп. Он никогда не притязал на голубую кровь и, говоря по правде, ему было на нее наплевать. Он считал "счетоводов важнейшими людьми на свете, а себя самого величайшим из них". Впрочем, и у Джона был свой конек. В свободные от службы часы его отрадою была скрипка. Конечно, он извлекал из нее звуки весьма далекие от орфеевой лиры, ужасающие, по правде говоря, визг и скрежет.
* Украшение и отрада (лат.).
8
Анфилады чудесных комнат его казенной квартиры на Треднидл-стрит - этого и без каких-либо существенных дополнений хватало, чтобы возвысить ее обитателя в собственном мнении (я не знаю, кто ныне занимает ее *) - оглашались раз в две недели звуками концерта, дававшегося собранными из клубов и оркестров "сладкогласными душами* Позднее мне стало известно, что теперешний съемщик этой квартиры - мистер Лэм, джентльмен, имеющий счастье владеть несколькими первоклассными полотнами и среди них редким портретом Мильтона; я собираюсь доставить себе удовольствие посмотреть его, а заодно и освежить воспоминания о месте, в котором я когда-то бывал. Мистер Лэм пользуется репутацией чрезвычайно любезного и общительного коллекционера27", как их всенепременно назвали бы наши предки. Тут были хористы, первые и вторые виолончели, контрабасы и кларнеты, которые поедали его холодную баранину, пили его пунш и похваливали его музыкальность. Он восседал среди них, точно сам царь Мидас28. Но за конторкою Типп преображался в существо иного рода. Отсюда все мысли чисто декоративного свойства решительно изгонялись. Вы не могли обмолвиться о чем-нибудь романтическом, не получив строгого замечания. Политика начисто исключалась. Газета почиталась чересчур изысканной и отвлеченной. Все обязанности человека сводились к выписыванию ордеров на получение дивиденда. Подведение годового баланса в счетных книгах Компании (который отличался, быть может, от прошлогоднего на какие-нибудь 25 фунтов, 1 шиллинг, 6 пенсов) занимало его дни и ночи за месяц до срока. Не то чтобы Типп был слеп и не видел застоя в делах (как это называется в Сити) своего возлюбленного торгового дома и не мечтал о возвращении былых суматошных дней, когда упования Тихоокеанской компании еще только расцветали (ведь он бы отлично справился с составлением самых сложных отчетов самой процветающей торговой компании тех или этих дней), но для прирожденного бухгалтера разница в суммах ничто. Какой-нибудь жалкий фартинг29 дорог его сердцу не менее, чем тысячи фунтов, выписанные перед ним в итоговой сумме. Он истинный актер, играющий с одинаковым жаром, поручена ли ему роль принца или крестьянина. Порядок был для Типпа превыше всего. Свою жизнь он строго упорядочил. Его поступки казались разлинованными по линейке. Его перо допускало не больше ошибок, чем его сердце. Он был лучшим опекуном на свете, и посему ему непрерывно навязывали всевозможные опекунства, которые в равной мере вызывали в нем раздражение и тешили его тщеславие. Он проклинал (ибо Типп сыпал проклятиями) тех малолетних сироток, чьи права оберегал с такою же цепкостью, с какою его руку сжимала рука умирающего, поручившего ему попечение об их интересах. При всем при том ему была свойственна какая-то робость (его немногочисленные враги именовали ее более резким словом), некое свойство, которое из уважения к покойному мы поместим с вашего разрешения по ту сторону героического. Природе, несомненно, было угодно наделить Джона Типпа достаточной долей инстинкта самосохранения. Бывает трусливость, не порождающая в нас презрения, потому что в ее слагаемых нет ничего низменного и вероломного; она предает скорее себя самое, чем вас; дело здесь попросту в темпераменте, в отсутствии романтики и предприимчивости; такой трусливости всегда мерещится лев поблизости, и она в отличие от Фортинбраса не "вступит в ярый спор из-за былинки"30, когда на карту поставлена некая мнимая честь.
* Позднее мне стало известно, что теперешний съемщик этой квартиры - мистер Лэм, джентльмен, имеющий счастье владеть несколькими первоклассными полотнами и среди них редким портретом Мильтона; я собираюсь доставить себе удовольствие посмотреть его, а заодно и освежить воспоминания о месте, в котором я когда-то бывал. Мистер Лэм пользуется репутацией чрезвычайно любезного и общительного коллекционера26.
9
Типп ни разу и жизни не поднялся на козлы дилижанса, не прислонился к перилам балкона, не прошелся по парапету, не заглянул в бездонную пропасть, ни выстрелил из ружья, не принял участия в увеселительной прогулке на лодке и не позволил бы вам принять в ней участие, будь на то его власть. Но никто не помнил за ним, чтобы ради корысти или со страху он изменил другу и своим жизненным правилам.
Кого теперь вызовем мы из праха, кого из тех, чьи заурядные качества становятся незаурядными? Могу ли я забыть тебя, Генри Мэн31, тебя, остроумца, утонченного литератора, сочинителя из Тихоокеанского торгового дома? Тебя, который никогда не являлся в должность и никогда но покидал ее в полдень (и что тебе было делать на службе?) без того, чтобы не бросить какой-нибудь ядовитой остроты! Твои колкие насмешки и больно жалящие шутки ныне мертвы и оживают только в двух забытых томах, которые мне посчастливилось вызволить из книжного ларька в Барбикене32 не далее как три дня назад, и я нашел тебя столь же изящным, свежим, язвительным, каким ты был в жизни. Твое остроумие чуточку устарело в наши привередливые времена, темы твои вытеснены нынешними "новорожденными блестками"33, но ты и вправду бывал великолепен в "Общественных ведомостях" и "Летописях"34, высказываясь о Чатеме, Шелберне, Рокингеме, о Хау, Бергойне, Клинтоне35, и о войне, закончившейся отпадением от Великобритании ее мятежных колоний36, о Кеппеле, Уилксе, Собридже, Булле, Даннинго, Пратте, Ричмонде37 и прочих политиках того же пошиба.
Не столь острым на язык, но гораздо более беспокойным был милейший, вечно трещавший болтун, незамолкающая трещотка Плумер. Он происходил - правда, не по прямой линии, почтенный читатель (ибо его притязания по части родословной, как и другие его притязания, шли по не вполне законной линии), - от Плумеров38 из Херфордшира. Так по крайней мере утверждало предание, и некоторые фамильные черты служили тому подтверждением. Разумеется, старина Уолтер Плумер (предполагаемый родитель его) в свое время был отменным распутником; он не раз посетил Италию и повидал свет. Он приходился дядей, дядей-холостяком превосходному и поныне здравствующему старому вигу39, который представлял свое графство во множестве сменявших друг друга парламентов и владел прекрасным старинным поместьем близ Уэра. Уолтер преуспевал в царствование Георга Второго и был тем самым Плумером, которого вызвали вместе со старшей герцогинею Мальборо40 давать показания в палате общин по делу о франкированных письмах41. Вы можете прочитать об этом у Джонсона42 в его жизнеописании Кейва. Кейв ловко выпутался из этого дела. Возвращаясь к нашему Плумеру, скажем, что он, как достоверно известно, ничего не предпринимал для опровержения таких слухов. Казалось, он даже с некоторым удовольствием воспринимал деликатные намеки на это обстоятельство. Помимо его притязаний на знатное родство, Плумер был обаятельным малым и пел на славу.
10
И все же Плумер пел не так сладкогласно, как, бывало, пел ты, кроткий, ребячливый, простодушный, как пастушок, М.;43 переливы флейты журчат и струятся не столь божественно, как журчали и струились твои аркадские мелодии, когда нежным голосом, достойным Арденнского леса, ты пел песню, которую пел Амьен44 изгнаннику-герцогу о том, что зимний ветер менее тягостен, чем человеческая неблагодарность. Твой родитель, угрюмый М., был безупречным церковным старостой в Бишопсгейте. Он и сам не ведал, что творит, когда зачал тебя, подобно тому, как буйная зима рождает нежный отпрыск - весну; ты был несчастлив только в кончине своей, которой надлежало бы быть тихой, умиротворенной, похожей на лебединую.
Я мог бы воспеть еще многое. Множество причудливых образов предстает предо мною, но пусть они останутся при мне; я и так довольно морочил читателя; иначе разве я мог бы обойти молчанием такое странное существо, как Вулетт, который промышлял возбуждением судебных процессов и скупал тяжбы? Или еще более странного, неподражаемо торжественного Хепуорса, тягостная важность которого могла бы навести Ньютона на закон тяготения. Как раздумчиво чинил он перо, с каким глубокомыслием увлажнял облатку!
Но пора кончать - колеса ночи быстро катятся надо мной, пора положить предел этому самозабвенному зубоскальству.
А что ты скажешь, читатель, если на протяжении всего этого очерка я всего только играл с гобою, если самые имена, которые я тебе называл, придуманы, бесплатны, вроде Генри Пимпернела или старины Джона Непса-Сала45. Будь доволен, если хотя бы нечто подобное им и вправду существовало. Их значительность в том, что они - прошлое.
ПРИМЕЧАНИЯ
Впервые (под заглавием «Воспоминания о Тихоокеанском торговом доме») - в «London Magazine» (август 1820 г.).
Тихоокеанская компания (или Тихоокеанский торговый дом) возникла в на-чале английской колониальной экспансии в 1711 г Ей была предоставлена моно-полия всей британской торговли с Южной Америкой, она также занималась доставкой негров в страны этого континента.
211
В первые годы дела Компании про-цветали но безудержная жажда наживы, увлечения всякого рода спекуляциями привели ее уже в 1720 г. почти к краху; причем десятки тысяч держателей акций были разорены. Тогда она и была прозвана «мыльным пузырем» (bubble). Опра-вившись от этого удара, Тихоокеанский торговый дом продолжал существование до 1853 г., но значительно сократил масштабы своей деятельности. Чарльз Лэм поступил сюда на службу в 1789 г. благодаря протекции покровителя их семей-ства Сэмюела Солта. бывшего в ту пору депутатом парламента (см. также очерк «Старейшины Иннер-Темпля»). Лэм здесь проработал недолго, а в 1792 г. перешел (так как первая служба не сулила перспектив на продвижение) в Ост-Индскую компанию. Но Лэм оставался в курсе многих дел своей прежней службы, так как брат его Джон работал там до самой смерти
1 ...из Банка... - Английский банк заходится в Сити, деловом центре Лон-дона, выделенном в особый административный округ, обладающий целым рядом привилегий. Сити - малонаселенный, но днем наиболее оживленный район Лон-дона, так как там много банков, агентств, контор, В ту пору преимущественно из Сити, от какой-либо гостиницы или трактира, уходили почтовые кареты, бравшие пассажиров во все концы страны. Здесь же обычно бывали стоянки наемных карет для поездок по городу Городские омнибусы (т.е. «экипажи для всех», имевшие, в отличие от городских я почтовых карет, кондукторов) появились в Лондоне только летом 1829 г. Путь, который указывает Лэм, направлен в север-ные районы столицы. Это одна из основных магистралей города, состоящая из улиц, которые переходят (начиная от Сити) одна в другую: Бишопсгейт - Нортон Фолгейт – Хайстрит – Шордич -Кингслени-род. Во времена Лэма в конце улицы Шордич была застава. Назваванные здесь же Дальстов и Шеклуэлл - в те времена окраинные районы города, расположенные и» обе стороны улицы Кингсленд-род.
2 Треднидл-стрит - одна из центральных улиц Сити. Когда-то называлась Ши-рокой, с конца XVI в. Трехигольной (Three-needle Street). Считают, что название STO произошло от вывески гостиницы «Три иглы» или же связано с «Иглоделательной компанией», в гербе которой было изображение трех игл на серебряной иолосе. Впоследствии это название переосмыслялось как Thread-needle Street (Улица иглы с ниткой).
3 ...в запустенье Балклусы. - Балклуса - древний ирландский город, В сноске Лэм приводит строку из поэмы «Картон», опубликованной в «Сочине-ниях Оссиана. сына Фингала», которые издал в 1765 г. Джеймс Макферсон (Масtherson, 1736-1796), приписав авторство легендарному вождю в барду III в н. э. Оссиану. В поэме описывается гибель могущественной Балклусы и запустение ее после разгрома учиненного врагами.
4 Королева Анна (1664-1714) - правила с 1702 Р. и была последней аз ди-настии Стюартов на английском престоле.
5 Брауншейгская династия - династии возникшая ив так называемой «Сред-ней Брауншвейгской линии» в названная Ганноверской по принадлежавшему ей в Германии курфюршеству На основании акта о престолонаследии 1701 г. после смерти бездетной королевы Анны королем Великобритании стал ганноверский курфюрст Георг I. муж арянпессн Софии внучки Иакова \ Стюарта. Имеются в виду портреты первых королей этой династии Георга I и Георга 1L
6 Маммона - в поэме «Потерянный рай» («Paradise Lost» 1667) Джона Мильтона (Milton. 1608-1674) - один на падших ангелов, который хранил в пещере драгоценные металлы и камни, добытые им в ведрах земли. Лэм любил Мильтона неоднократно прибегал к его образам и цитировал его стихи
7 «...укрытой or солнца грудой....». - Цитат» из аллегорической поэмы Миль-тона «Комус» («Comus», 16Я4), описывающей борьбу целомудрия с пороком Ко-нус у Мильтона - сын Вакха и Цирцеи, олицетворяющий страсть к наслаждению и разгулу
8 ... восемь реалов...- Реал - мелкая испанская серебряная монета.
9 ...таким он был сорок лет назад... - Пример литературной мистификации Лэма: в 1780 г. ему было всего пять лет. Создавая образ Элии, Лэм сделал его и старше и богаче себя. Его герой - пожилой холостяк, довольно независимый, со счетом в банке, квартирой в районе Блумсбери, хотя в вынужденный, подобно автору, тянуть служебную лямку.
212
10 ... козней Фокса. - Речь идет о так называемом «Пороховом заговоре», см. с. 193.
11 ... мир манам... - Маны - у древних римлян - души умерших предков.
12 ... и Ост-Индской компанией... - Ост-Индская компания - могущественная торговая и политическая организация, существовавшая в 1600-1853 гг. для тор-говли с Индией. Китаем в Юго-Восточной Азией. Постепенно она сделалась глав-ным орудием политического закабаления Индии путем частной инициативы и приобрела чисто государственные функции (право выпуска денет, сбора в свою пользу налогов, содержание армии и флота).
13 ...словно вышли из Геркуланума. - Раскопки Геркуланума, города, погиб-шего с Помпеей и Стабиями при извержении Везувия 24 июля 79 г. до н. э., начались уже в 30-х гг. XVIII в. Обилие находок сделало Геркуланум и найден-ные там предметы обихода очень популярной темой в европейском обществе тех лет.
14 ...коробочки с сандараком... - Имеются в виду ящички с сандараковым порошком, который изготовляли из загустевшей смолы американского хвойного дерева и употребляли для присыпания подчисток в тексте на месте допущенных писцами ошибок, чтобы нанесенная туда новая надпись не расплывалась.
15 ... Валлиец - житель Уэлса; валлийцы - кельты по происхождению - до сих пор сохраняют свой язык
16 ... называли «макаронами», - Распространенное в Англии второй половины XVIII в. наименование фатоватых молодых людей, поклонников континентальных вкусов и чужой моды. Прозвище пошло от так называемого «макаронного клуба», где собирались любители итальянской кухни, в частности малоупотребительных тогда в Англии макарон. Это явление отражено в пьесе Роберта Хичкока (Hitchcock. ум. 1809) «Макарони».
17 Пеннант (Pennant) Томас (1726-1798) - путешественник, автор ряда сочи-нений, в том числе выдержавшей несколько изданий книги о достопримечатель-ностях Лондона («Some Account of London». 1790).
18 ...пруд Розамунды, о Малберри-Гардена… - Пруд Розамунды - обычное в те времена место свиданий влюбленных - находится в Сент-Джеймском парке (в за-падной, аристократической части города). Малберри-Гардена - парк также в за-падной части Лондона, созданный в начале XVII в. Действие в ряде пьес драматур-гов XVII в. развивалось нередко на аллеях этого парка. R начале XVITT в. на месте Малберри-Гарденз был построен Бекингемский дворец, ставший резиденцией коро-левской семьи. В книге Пеннанта ни пруд Розамунды, ни Малберри-Гарденя не упоминаются.
18 ...об улице. Кондуит в Чипсайде... - Улица названа так, потому что в на-чале XVIII в. под ней проходил водопровод («conduit» - трубопровод). Чипсайл - (от слова «cheap» - торговые помещения) - район Лондона, где живет преимуще-ственно рабочее в бедное население. Этим именем называлась одна из рыночных площадей в старом Лондоне
20 Хогарт (Hogarth) Вильям (1697-1764) - знаменитый английский гравер и живописец-сатирик, изобразивший в нескольких сериях картин и гротескных гра-вюр нравы своего времени. Гравюра «Полдень» принадлежит к серии «Четыре времени дня» (1738 г.). В «Полдне» показана лондонская улочка и выходящая из церкви толпа людей. Ср. с. 196.
21 ... Людовика XIV и его драгунов… - Речь идет о преследованиях фран-цузских протестантов (гугенотов) в царствование короля Людовика XIV (1643- 1715). Конфликты гугенотов с драгунами, размещаемыми на постой в их домах, привели к жестокому усмирению гугенотов в 1683 г. (так называемые «драгоналы»). Свыше 200000 протестантов бежали от преследований в Англию и Гол-ландию.
22 Севен-Дайелз (Seven Dials) - колонна с семью гранями, обращенными в сто-рону семи расходящихся от площади Сент-Джайлза (St. Giles) радиальных улиц. В районе Севен-Дайелза и Хог-лейна преимущественно селились французские бе-женцы-протестанты.
213
23 ... в Вестминстер. - Вестминстер-холл - одно из наиболее старых и замеча-тельных произведений средневековой архитектуры в Лондоне. Когда-то являлось частью старинного дворца, начатого сооружением в XI в. в перестраивавшегося в конце XVI. Вестминстер-холл играл важную роль в истории страны: здесь устраи-вались коронационные банкеты, здесь вершился суд над государственными преступниками. В этом зале в 1653 г. Кромвель был провозглашен лордом-протек-тором.
24 Деруэнтуотер (Derwentwater) - герцогский титул, который принял сэр Джеймс Рэдклифф (Radcliffe. 1689-1716), участник восстания якобитов (1715), сторонников претендента (так называемого Иакова III) на английский престол. Сэр Джеймс был схвачен и казнен. Такая же судьба постигла и его младшего брата Чарльза Рэдшшффа (1693-1746), тоже называвшего себя Деруэнтуотером
2Ь Decus et solamen - слова из поэмы «Энеида» (X. 858) римского поэта Вер-гилия Марона (70-19 г. до н. а.). У Вергилия сказано: «Велит привесть коня - свою отраду, свое украшение» (пер. В. Брюсова).
26 ...общительного коллекционера. - Мистер Лзм. о котором говорится в сноске Элии, - Джон Лэм. брат писателя. Известно, что им была собрана неплохая коллекция картин.
27 ...»сладкогласными душами»... - цитата из комедии драматурга Томаса Миддлтона (Middleton, 1570?-1627) «Не только женщины обманывают» («More Dissemblers besides Women», 1657).
28 Mud ас - легендарный фригийский царь, обладавший даром превращать в зо-лото все, к чему прикасался. Как любитель музыки был судьей при состязании в игре на флейте смертного Марсия и на лире - бога Аполлона в присудил награду Марсию, за что разгневанный Аполлон наградил его ослиными ушами
29 ... фартинг... - английская бронзовая монета, равная 1/4 пенни.
80 ...»вступит в ярый спор из-за былинки»… - слова Фортинбраса в трагедии Шекспира «Гамлет» (акт IV, сц. 4; пер. Б. Пастернака).
31 Генри Мэн (Man, 1747-1799) - поэт 0 эссеист, долгие годы прослуживший в Тихоокеанской компании. Его сочинения изданы в двух томах в 1802 г. В письме к мисс Хатчинсон (Hutchinson) от 20 янв. 1825 Лэм цитирует одну из его эпиграмм.
32 Барбикен (Barbican) - старые городские ворота. Отсюда название улицы в Лондоне.
33 ... «новорожденными блестками»... - Слова аз комедии Шекспира «Троил и Крессида» (акт III, сц. 3) здесь даны в пер. А. Бобовича.
34 ... в «Общественных ведомостях» и «Летописях»… - «Общественные ведо-мости» («Public Ledgers») и «Летописи» («Chronicles») - газеты, издававшиеся в Лондоне: Chronicle - распространенное название английских газет (в сочетании с различными прилагательными). Мэн особенно активно участвовал в «Morning Chronicle»
35 ... высказываясь о Чатеме, Шелберне. Рокингеме. о Кау, Бергойне, Клин-тоне...- Здесь перечисляются видные политические и военные деятели Англии XVIII в.: Чатем - Вильям Питт (Pitt) старший, герцог Чатем (Chatham, 1708- 1778), Шелберн - Вильям Петти (Petty) герцог Шелберн (Shelburne, 1737-1805). Рокингем-Чарльз Уотсон-Уантуорс (Watson-Wentworth). маркиз Рокингем (Rockingham, 1730-1782), Хау - герцог Ричард Хау (Howe, 1726-1799), Бергойн - генерал Джон Бергойн (Burgoyne,1739-1785). Клинтон - генерал, сэр Генри Клин-тон старший (Clinton. 1738-1795)
36 ...о войне, закончившейся отпадением от Великобритании ее мятежных ко-лоний...- Война за независимость (1775-1783), положившая начали существова-нию Соединенных Штатов.
37 ...о Кеппеле, Уилксе, Собридже, Булле, Даннинге. Иратте, Ричмонде... - Кеппель - генерал Вильям Кеппелъ (Keppel), герцог Олбимарль (Albemarle, 1702- 1754); Уилкс - Джон Уилкс (Wilkes, 1727-1797); Собридж - политический деятель, одно время член парламента в лорд-мэр Лондона Джон Собридж (Sawbridge, 1732-1795); Булл-Джордж Булл (Bull. 1634-1710), теолог, епископ; Даннинг- Джон Даннинг (Dunning), барон Эшбертон (Ashburton, 1731-1783), судебный деятель; Пратт - Чарльз Пратт (Prabt), герцог Кэмден (Camden 1714-I794) занимал пост лорда-канцлера; Ричмонд - сэр Чарльз Леннокс. герцог Ричмонд и Леннокс (Richmond and Lennox, 1735-1806) - министр в кабинете Питта.
214
37 Плумеры (Plumer) - В поместье Плумеров в Блексуоре в графстве Хертфордшир бабка Лама Елизавета Фильд более пятидесяти лет была экономкой.
38 ... старому вигу... - Партии вигов, будущих либералов, в тори, будущих консерваторов, образовались в 1619 г. в ходе парламентских дебатов о престолонаследии.
40 Герцогиня Мальборо (Marlborough) - Сара Черчилль (Churchill. 1660-1744), подруга детства принцессы Анны, играла важную роль при дворе, когда Анна вступила на престол Ее муж Джон Черчилль герцог Мальборо (1650-1722) - "Мальбрук" - был видным полководцем и политическим деятелем.
41 ...по делу о франкированных письмах. - Здесь у Лэма ошибка: в парламентскую комиссию был вызван не Плумер, а Эдуард Кейв (Cave, 1691-1754) - английский литератор и издатель Кейв был обвинен в том, что, служа в почтовом ведомстве, вскрыл письмо члена парламента Плумера к герцогине Мальборо.
42 Джонсон (Johnson) Сэмюел (1709-1784) - известный английский литератор, критик, автор жизнеописаний Шекспира, выдающихся поэтов и других деятелей культуры, в частности "Жизнеописания Кейва" (1775).
43 Пастушок М. - один из друзей юного Лэма - Мейнард; о нем в "Ключе к Элии" кратко сказано: "Мейнард, который повесился".
44 ...которую пел Амьен. - Песня из комедии Шекспира "Как вам это понравится" (акт II сц. 7). Значительная часть действия этой пьесы проходят в Арденском лесу. где укрываются изгнанный из своих владений старый герцог и верные ему в беде вельможи Амьен и Жак.
45 ... Генри Пимпернело или Джона Непса-Сала... - Генри Пампернел, Джов Непс-Сало названы в комедии Шекспира "Укрощение строптивой" (Введение, сц. 1) как имена никому не известных людей