Мое чтение было, увы, случайным и беспорядочным. Большей частью своих понятий и чувств я обязан причудливым, давно позабытым, старинным английским пьесам и трактатам. Во всем, что касается научного знания, я на целую энциклопедию позади остального мира. Я бы едва ли блистал даже среди крестьян-фригольдеров или сельских дворян в дни короля Джона 1. В географии я осведомлен меньше, чем школьник после шестинедельного обучения. Карта старика Ортелия для меня не менее достоверна, чем Арроусмитова 2. Я не знаю, где, собственно, Африка смыкается с Азией и расположена ли Эфиопия в одной из этих частей света; не могу я также составить себе даже самое приблизительное понятие о местонахождении Нового Южного Уэлса или Земли Ван Димена 3. А между тем я веду постоянную переписку с весьма дорогим мне другом,4 обитающим в первой из этих двух Terrarnm Incognitarum.* Я невежда и в астрономии. Я не знаю, где искать Большую Медведицу, или иначе - Карлову Колесницу;5 мне не найти ни единой звезды н не вспомнить ее название. Венеру я угадываю только по ее яркости, а, если бы солнце в какое-нибудь зловещее утро вздумало подняться над горизонтом на Западе, я глубоко убежден, что хотя, видя такое, все задыхались бы от страха, я бы один не испугался из-за полного отсутствия любопытства и наблюдательности. Что до истории и хронологии, то тут я держу в памяти кое-какие довольно смутные сведения - из тех, которых попросту невозможно не подхватить среди разных занятий, но я никогда преднамеренно не садился за чтение хроники даже моего собственного отечества. У меня в высшей степени туманные представления о четырех великих монархиях 6, и моему воображению древнейшей из них представляется то ассирийская, то персидская.
* Неведомых земель (лат.).
54
Относительно Египта и царей-пастухов 7 я позволяю себе далеко идущие домыслы. Мой друг М. 8, ценою величайших усилий добился того, что я, как мне казалось, постиг первую теорему Эвклида, но в отчаянии отступился от меня, когда дело дошло до второй. Я начисто незнаком с новыми языками и подобно тому, кто лучше меня, мало знаю латынь и того меньше - греческий.9 Я не разбираюсь во внешнем виде и строении самых распространенных деревьев, трав, цветов, и не потому, что я уроженец города, ибо я принес бы с собою в мир ту же неспособность наблюдать, если бы даже впервые увидел его "на лесистых берегах Девона";10 не меньше теряюсь я посреди предметов и явлений исключительно городских, среди орудий труда, машин, технических процессов. Не то чтобы я был привержен к невежеству, но в голове моей не так уж много палат, и она невместительна; поэтому я вынужден был заполнить ее кабинетными редкостями, которые она оказалась способной вместить, не раскалываясь от боли. Иногда я просто диву даюсь, что при столь скудном запасе сведений мне удалось пройти испытание жизнью, не претерпев особого сраму. Но в сущности человек может отлично обойтись весьма малыми знаниями и в смешанном обществе вряд ли подвергнется разоблачению; ведь всякий с большей готовностью выставляет напоказ собственные духовные приобретения, чем призывает вас раскрыть ваши. Но когда встречаешься с кем-нибудь tete-a-tete *, тут уже не сплутуешь. Истина обязательно выйдет наружу. Ничего я так не страшусь, как остаться на четверть часа с глазу на глаз с здравомыслящим, хорошо осведомленным и незнакомым мне человеком. И вот недавно я попал именно в такое положение.
В одну из моих ежедневных поездок от Бишопсгейта до Шеклуэлла " почтовая карета остановилась, чтобы подобрать господина степенной наружности, лет этак тридцати с небольшим, отдававшего последние распоряжения (пока для него опускали подножку) голосом мягким, но властным высокому юноше, который, по-видимому, не был ему ни клерком, ни сыном, ни слугой, но как будто сочетал в себе всех троих. Мой спутник отпустил юношу, и мы тронулись. Помимо нас седоков больше не было, и он, естественно, вступил со мной в разговор: мы с ним обсудили проездную плату, вежливость и точность нашего кучера, а также недавнее учреждение еще одной конторы общественных экипажей, которая конкурирует с нашей, и виды ее на успех; обо всем этом я мог вполне удовлетворительно говорить, ибо благодаря ежедневному опыту - ведь я несколько лет ездил в оба конца в той же карете - знал назубок все порядки по этой части, как вдруг мой новый знакомец внезапно ошеломил меня жутким вопросом - видел ли я этим утром выставку премированного скота в Смитфилде 12. И так как я не видел ее и вообще не очень-то рвусь на подобные выставки, я был вынужден ограничиться безучастным отрицанием. Мои слова, казалось, слегка огорчили и удивили его, поскольку он явно ехал прямо с осмотра и надеялся, без сомнения, обменяться со мной впечатлениями.
* с глазу на глаз (франц.).
56
Все же он заверил меня, что я лишился немалого удовольствия, так как эта выставка намного превосходила прошлогоднюю. Тут мы стали приближаться к Нортон Фалгейту, и вид выставленных в лавках товаров с обозначением цен вдохновил его на целую рацею относительно дешевизны хлопка этой весною. Я немного приободрился, так как по роду своих занятий в утренние часы приобрел некоторые сведения об этом сырье, и сам был поражен собственным красноречием по поводу состояния индийского рынка, но мой спутник сразу низверг на землю мое зарождавшееся тщеславие, полюбопытствовав, не доводилось ли мне подсчитывать, какова общая сумма доходов всех розничных лавок Лондона. Спроси он меня, какую песню пели сирены или какое имя присвоил себе Ахилл, таясь среди женщин,13 я мог бы вместе с сэром Томасом Брауном осмелиться на "пространный ответ". Незнакомец заметил мое смущение и, поскольку нашим взорам открылись богадельни по ту сторону Шордитча, с большим добродушием и ловкостью перевел разговор на общественную благотворительность, что повлекло за собой сравнительную оценку призрения бедняков в былое время и ныне, а также замечания о помощи им со стороны старинных монастырских учреждений и монашеских орденов; уловив, однако, что у меня в уме запечатлелись лишь смутные представления, связанные с давними поэтическими воспоминаниями, но не сведения, прочно подкрепленные размышлениями и всесторонним рассмотрением предмета, он оставил и эту тему. Между тем местность, по которой мы проезжали, становилась все более открытой и пустынной, и когда мы уже приближались к заставе Кингсленд (конечной цели его поездки), он нанес мне чувствительнейший удар - и притом в самых неблагоприятных из всех возможных для меня обстоятельств, - спросив меня что-то об экспедиции на Северный полюс 14. Чтобы увернуться от прямого ответа, я стал бормотать что-то несвязное о Панораме этих неведомых стран (ее я только что повидал), но наша карета остановилась и избавила меня от боязни опять попасться в ловушку. Мой спутник вышел, оставив меня в безмятежном обладании собственным невежеством, и я слышал, как, высаживаясь, он принялся расспрашивать седока с империала, который сошел вместе с ним, об эпидемии, свирепствовавшей возле Дальстона и охватившей, как уверял мой друг своего собеседника, уже пять или шесть школ в этом округе. Только тут меня осенила истина: мой спутник был школьным учителем, а юноша, с которым он расстался при первом нашем знакомстве, - одним из старших учеников или младшим учителем. Мой новый знакомец был явно человеком добросердечным, который, надо думать, не столько стремился вызвать спор своими вопросами, сколько во что бы то ни стало добыть полезные сведения. Не то чтобы предмет этих расспросов так сильно занимал его, - нет, он просто почитал долгом умножать свои знания. Сюртук зеленоватого цвета исключал предположение, что он духовное лицо. Эта дорожная встреча навела меня на размышления о различии между лицами его профессии в прошлом и настоящем.
56
Да покоятся в мире души славных педагогов минувших времен, этой уже давно угасшей породы Лили и Линакров,15 которые, веря, что вся ученость заключена в языках, ими преподаваемых, и презирая всякое иное познание, по их мнению излишнее и бесполезное, относились к своей задаче как к любимой забаве. Переходя от детского возраста к зрелому, дни в мыслях своих никогда не покидали классической средней школы. Для тех, кто, как они, вращается в вечном круговороте склонений, спряжений, синтаксических правил и просодии, погружаясь все снова и снова в занятия, которые пленили их прилежное отрочество, и постоянно повторяя давно усвоенные роли, жизнь, наверно, проносится как один единственный день. Они непрерывно пребывают в первом своем вертограде, собирая жатву своего золотого времени, посреди своих Flori- и Spicilegia;*16 они все еще обитают в Аркадии,17 теперь, правда, царями; ферула 18 их власти не намного более сурова и исполнена того же достоинства, что и снисходительный скипетр, приписываемый королю Базилиусу; греческий и латинский язык были их величавой Памелой и Филоклеей, а время от времени тупость какого-нибудь неуклюжего Тиро служила отдохновительной интермедией, развлекавшей подобно Мопсе или шуту Дамету! 19
С каким пафосом глаголет предисловие к морфологии Колета 20 (или, как ее называют порою. Акциденции школы святого Павла): "Побуждать всякого изучать грамматику, назначение коей обеспечить понимание языков, содержащих в себе великое сокровище мудрости и познания, было бы тщетным и напрасным трудом, ибо, как известно, поистине невозможно закончить то, начало чего было шатким и ложным, как не может быть совершенным ни одно здание, чьи основание и фундамент готовы рухнуть и неспособны выдержать тяжесть сооружения".
До чего хорошо это величественное вступление (сравнимое с теми, которые, как с похвалой отмечает Мильтон, 21 "предваряют в соответствии с принятым обыкновением какой-нибудь важный закон, впервые провозглашенный Солоном или Ликургом") передает и поясняет благочестивое рвение к единообразию, выраженное в последующем предложении и стремящееся установить грамматические правила с суровой непреклонностью догматов веры! "Что касается многообразия всевозможных грамматик,- читаем мы, - то оно устранено с пользой для дела по мудрому произволению его величества короля, который, усматривая в нем неудобство и всемилостивейше изыскав против него целебное средство, повелел нескольким сведущим в этом ученым мужам прилежно составить единую грамматику для всеобщего пользования а напечатать ее с тем, чтобы обучение велось только по ней на пользу учащимся и во избежание ущерба, причиняемого сменою школьных учителей". А как драгоценно последующее: "Здесь несомненная выгода в том, что ученик может правильно склонять свое существительное и спрягать свой глагол". Поистине, свое существительное!
Прекрасное видение быстро тускнеет и блекнет, и нынешний учитель менее всего озабочен вдалбливанием грамматических правил.
* Сборников цветов... сборников колосьев (лат.).
57
От школьного учителя нашего времени требуется знание всего понемногу, ибо его воспитаннику не подобает ни в чем оказаться полным невеждой. Учитель обязан быть поверхностным всезнайкой, если так позволительно выразиться. Он должен кое-что разуметь в науке об атмосфере и газах, в химии, во всем, что любопытно и способно заинтересовать юный ум; желательно также знакомство с механикой, а отчасти а со статистикой, умение разбираться в качестве почв, ботанике, государственном устройстве родной страны cum asultis aliis.* Вы можете получить представление о некоторой доле возлагаемых на него обязанностей по знаменитому "Рассуждению о воспитании", обращенному к мистеру Хартлибу.22
Все эти знания - или хотя бы стремление к ним - следует внедрять не на уроках, даваемых преподавателями и подлежащих оплате, но во время перерывов в школьных занятиях, когда учитель гуляет по улицам или бродит по зеленым полям (этим природным наставникам) вместе со своими питомцами. Лишь самая незначительная доля возлагаемых на него обязанностей должна выполняться в часы школьного обучения. Он должен внушать знания в mollia tempora fandi**23. Он должен хвататься за любую возможность-время года, час дня, летучее облако, радугу, воз сена, полк солдат, проходящий мимо, - дабы внедрять полезные сведения. Он не смеет радоваться нечаянно увиденным красотам природы, не используя их в образовательных целях. Он должен раскрыть в живописном прекрасное. Он не может любоваться нищим или цыганом, ибо обязан помышлять о желательном совершенствовании их образа жизни. Ничто не доходит до него в изначальном виде, но все искажается, преломленное в свете моральной пользы. Вселенная – Великая книга, - 4 как ее нарекли, - для него не что иное, как книга, по которой он обречен читать нудные, ненавистные школьные прописи. Каникулы - и те не для него; ему, пожалуй, в это время приходится еще хуже, чем прежде, ибо, как правило, ему навязывают какого-нибудь докучливого подростка, младшего отпрыска благородной фамилии, всеми заброшенного недоросля из знати или сельских дворян, которого он обязан таскать за собою в театр, в Панораму, в планетник мистера Бартли, в Паноптикон, 20 в деревню, в дом своего друга или на свои излюбленные воды и морские купанья. Куда бы он ни направился, эта несносная тень следует за ним по пятам. Мальчик присутствует за его столом и на его пути, и при всех его передвижениях. Он замучен и истерзан вечным присутствием мальчика.
* и многом другом (лот.).
** спокойное время беседы (лат.).
58
Мальчики среди равных себе - по-своему превосходный народ, но они несносные спутники для взрослых людей. Стеснение одинаково ощущается как одними, так и другими. Утомителен даже ребенок, эта "игрушка на час" 26, если он постоянно с вами. Восхитительные (на расстоянии!) крики детей - я прислушиваюсь к ним, когда они играют по прихоти своего воображения и резвятся на зеленой лужайке перед моим окном, пока я погружен в эти важные умозрения, сидя в уютном пригородном домике в Шеклуэлле, - бесконечно облегчают мой труд. Я словно пишу под музыку, и она, видимо, созвучна моим периодам. Так и должно быть, ибо в голосе этого нежного возраста есть своя поэзия, в высшей степени непохожая на жесткие прозаические звуки взрослой речи. Но я бы испортил их игру и убавил свою к ним симпатию, когда бы вмешался в их забавы.
Мне бы не хотелось непрерывно общаться с человеком, намного превосходящим меня своей одаренностью, и не потому, если только я себя знаю, что меня мучит зависть или желание сравнить себя с ним - ведь соприкосновение с такими умами стало утехой и радостью моей жизни, - но потому, что привычка к постоянному общению с душами более высокими, чем ваша, не возвышает, а принижает вас. Слишком большие дозы самобытного мышления, принимаемые вами со стороны, подавляют скромные способности, которыми вы по праву располагаете. Вы путаетесь посреди чужих мыслей подобно тому, как теряетесь на чужой земле. Вы идете с высоким детиной, чьи непомерно большие шаги опережают ваши, и вы устаете. Постоянное воздействие столь мощного средства довело бы меня, я в этом уверен, до слабоумия. Вы можете заимствовать у других отдельные мысли, но ваш образ мышления должен быть вашим и только вашим. Можно передать другому достижения своего интеллекта, но не свой интеллектуальный склад.
Я так же не хочу, чтобы меня тащили вверх, как не хочу (даже меньше хочу), чтобы мои знакомые тянули меня вниз. Труба оглушает вас своею пронзительностью, но не менее утомителен и раздражающий невнятностью шепот.
Почему нам никогда не бывает вполне по себе в присутствии школьного учителя? Потому что мы сознаем, что и ему не вполне по себе с нами. Он неловок и не находит себе места в обществе своих сверстников. Подобно Гулливеру, он прибывает из страны, населенной мелкорослым народцем, и не в силах приспособить уровень своего понимания к вашему. Он не может встречаться с вами на равной ноге. Ему нужна фора, как посредственному игроку в вист. Он настолько привык поучать, что ему хочется поучать и вас. Один из таких педагогов в ответ на мои сетования, что в беглых моих очерках есть что угодно, кроме системы, и что я не в состоянии написать их иначе, любезно предложил ознакомить меня с методой, по которой юные джентльмены в его классах научились составлять английские сочинения. Шутки школьного учителя всегда грубые или плоские. От них обязательно отдает школою. На людях учитель непременно бывает скован чопорным и наставительным ханжеством так же, как священник скован моральным. Первый, будучи в обществе, может дать волю своему уму не более, чем последний - своим склонностям среди ровесников он одинок, а младшие быть его друзьями не могут.
60
"Я упрекаю себя за то, - писал другу один вдумчивый представитель этой профессии 27 по поводу юноши, который внезапно покинул его школу, - что ваш племянник не привязался ко мне сильнее. Но люди в моем положении более достойны жалости, чем принято думать. Мы живем среди юных и, следовательно, горячо чувствующих сердец, но мы никогда не можем надеяться, что они уделят нам хотя бы крупицу своей привязанности. Зависимость школьника от наставника это начисто исключает. "Как вам, должно быть, приятно, как я завидую вам", говорят мне порою друзья, когда видят, как мои бывшие воспитанники приходят ко мне в школу после нескольких лет отсутствия с глазами, сияющими от удовольствия; они жмут руку старому своему наставнику, привозят мне в подарок дичь или безделушку моей жене и благодарят меня в самых теплых выражениях за мои заботы об их воспитании. Они обычно испрашивают для школьников освобождение от занятий; дом в таких случаях являет картину всеобщего счастья. У меня одного кошки на сердце скребут. Пылкий, сердечный юноша, воображающий, будто он воздает своему наставнику благодарность за попечение о нем в детские годы - этот молодой человек на протяжении восьми долгих дет, что я пестовал его с отеческою заботливостью, ни разу не отплатил мне взглядом, проникнутым искренним чувством, - он был горд, когда я хвалил его; он был, покорен, когда я его порицал, но он не любил меня, и то, что он ныне ошибочно принимает за благодарность и добрые ко мне чувства, есть лишь приятное ощущение, которое испытывают решительно все при посещении мест, где они переживали когда-то ребяческие надежды и страхи, и при свидании на равных правах с тем, на кого они привыкли взирать с почтением.
Моя жена, - продолжает этот интересный корреспондент, - моя некогда милая, нежная Анна, ныне - жена учителя. Когда я женился на ней (хорошо зная, что жене учителя надлежит быть деятельной хозяйкой, и опасаясь, что моя кроткая Анна едва ли сможет возместить утрату моей хлопотливой дорогой матушки, которая скончалась незадолго пред тем и при жизни никогда не сидела без дела, суетясь сразу во всех концах дома, так что я иной раз грозился привязать ее к креслу, чтобы она не умерла от переутомления), я поделился с Анной опасениями, что увлекаю ее на жизненный путь, для нее явно неподходящий, и она, нежно любя меня, обещала постараться ради меня исполнять надлежащим образом долг, налагаемый новым ее положением. Она дала мне обещание и сдержала его. Каких только чудес не в состоянии сотворить любовь женщины! Мой дом содержится в чистоте и порядке, неведомых прочим школам; мои мальчики хорошо накормлены, выглядят отменно здоровыми и располагают всеми удобствами; и все это достигнуто благодаря тщательной бережливости, которая никогда не превращается в скаредность. Но кроткой, беспомощной Анны больше нет. Когда мы присаживаемся с ней отдохнуть на часок от дневных трудов, я обязательно должен выслушать, насколько полезными оказались выполненные ею за день дела (а они, и вправду, всегда полезны) и какую задачу она ставит себе на завтра. Ее сердце и черты изменились из-за обязанностей, возлагаемых ее положением. Для мальчиков она только жена наставника, я она уважает во мне наставника мальчиков, коему нельзя выказывать любовь и привязанность, не умаляя достоинства, приличного нашему положению. Благодарность воспрещает мне даже намекнуть ей на все это. Ради меня она безропотно превратилась в неузнаваемое существо, и мне ли ее упрекать?" За сообщение этого письма я в долгу перед моей кузиною Бриджет 28.
61
Впервые - в "London Magazine" (май 1821 г.).
1 ...в дни короля Джона. – Лэм имеет в виду английского короля Иоанна Безземельного (1167-1216, правил с 1199). Естественно, что в ту далекую пору мелкие землевладельцы и фригольдеры (свободные крестьяне, владевшие землей за определенную ренту) в недалеко ушедшие от них бедные дворяне (обычно рыцари) стояли на крайне низкой ступени образованности.
2 Карта старика Ортелия... чем Арроусмитова. - Ортелий (Orteiius) Эбраам (1527-1598) - голландский картограф, составивший один из первых атласов ("Theatrum Orbis Terrarum", 1570), отражающий далекие от истины географические представления, особенно в отношении малоисследованных земель. Арроусмит (Arrowsmith) Аарон (1750-1823) - английский картограф, издавший много карт и атласов, отличавшихся значительной точностью,
3 ...Нового Южного Уэлса или Земли Ван Димена. - Новый Южный Уэлс - английская колония (позже штат) в юго-восточной Австралии. Земля Ван Димена (или Вандименова земля) - прежнее название острова Тасмании, открытого в 1642 г. голландским мореплавателем Абелем Тасманом (1603-1659), но названного первоначально именем голландского губернатора Ост-Индии Ван Димена.
4 ... с весьма дорогим мне другом. - Речь идет о друге Лэма Бэроне Фильде (Field, 1786-1846), юристе, который в 1816 г. уехал в Австралию продолжать там службу в Верховном суде в Сиднее. О нем см. очерки "Мэкери-энд в Хертфорл-шире" и "Дальние корреспонденты".
5 … где искать Большую Медведицу, или... Карлову Колесницу... - Созвездие Большой Медведицы у англичан называлось и Артуровой (или Карловой) колесницей, что объяснялось смешением фольклорных и исторических героев: легендарного короля Артура и императора Карла Великого, среди рыцарей которого был один по имени Артур.
6 ... о четырех великих монархиях... - Лэм имел в виду либо могущественные государства древнего мира: Египет, Ассирию. Персию, империю Александра Македонского, либо, согласно христианской исторической традиции, "четыре царства" библейской Книги Даниила: Ассирийское, Персидское. Греческое и Римское.
7 Относительно Египта и его царей-пастухов... - Царями-пастухами, или Пастушеской династией (гиксосами) называли династию завоевавших Египет кочевников, пришедших из Передней Азии и владевших страною в течение 110 лет (ок. 1700 - ок. 1590 до н. э.).
8 Мой друг М. - Мэннинг (Manning) Томас (1772-1840). Мэннинг был исключительной личностью. Лам познакомился с ним в 1799 г. в Кембридже, где тот преподавал математику, неоднократно навещал его и высоко ценил беседы с ним. В начале XIX в. Мэннинг бросает математику и принимается изучать язык, литературу и историю Китая и затем отправляется в длительное путешествие на Дальний Восток, в Китай и Тибет; побывал даже в недоступной для европейцев Лхассе. По возвращении в Европу он прожил два года в Италии, а остаток жизни провел в сельской местности близ Лондона.
233
9 ... мало знаю латынь и того меньше - греческий. - Лэм перефразирует в первом лице выражение Бена Джонсона из его стихотворения о Шекспире (см. с. 219, примеч. 28). Эти слова в Англии стали крылатыми.
10 "на лесистых берегах Девона". - Цитата из поэмы "Прогулка" ("The Excursion", 3, 518) Вордсворта (см. с. 227, примеч. 13).
11 ...or Бишопсгейта до Шеклуэлла... - см. с. 211, примеч. 1.
12 Смитфилд - см. с. 218, примеч. 14.
13 ... какую песню пели сирены или какое имя присвоил себе Ахилл, таясь среди женщин... - Эти слова, хотя и не взяты в кавычки, являются прямой цитатой из "Погребальной урны" Томаса Брауна (см. с. 216, примеч. 19). Сирены - в греческой мифологии полуженщины-полуптицы; увлеченные их пением мореплаватели попадали в опасные места и погибали. Об Ахилле мифы сообщают, что мать его, морская богиня Фетида, дабы спасти сына от предсказанной ему гибели под Троей, скрыла его, когда он еще был юношей, на острове Скиросе, где он, одетый в женское платье, воспитывался вместе с дочерьми царя Ликомеда. Нигде не сообщается, ни под каким именем он там жил, ни что именно пели сирены,
14 ...об экспедиции на Северный полюс. - Тема эта была актуальна в то время. С намерением как можно дальше пройти на Север к полюсу была предприняты экспедиции под командованием сэра Джона Франклина (1814), сэра Джона Росса (1818), сэра Вильяма Эдварда Перри (1819 и затем в 1821-1823 гг.)
16 ... угасшей породы Лили и Линакров... - Лили (Lily) Вильям (1468?- 1522) - ученый, составивший краткий "Синтаксис латинского языка"; Линакр (Linacre) Томас (1460?--1524) был одним из придворных врачей Генриха VIII и преподавал латинский язык его дочери Марии; составив для нее грамматику этого языка.
16 ... своих Flori- и Spicilegia... - Еще со времен древнеримской учености сохранилась традиция уподоблять стихи и красивые изречения - цветам, а глубокие в содержательные мысли - колосьям. Отсюда частые названия соответствующих сборников; Florilegia (Цветники) и Spicilegia (Кошницы).
17 Аркадия. - Реальная Аркадия - местность в древней Греции. Образ Аркадии как страны, населенной простодушными, счастливыми пастухами, восходит к Вергилию. В европейской литературе идеализированное представление о счастливой пастушеской стране появилось в эпоху Возрождения. В английской литературе самым известным произведением этого жанра был пасторальный роман "Аркадия" ("Arcadian", 1581, опубл. 1590) Филипа Сидни (Sydney, 1554-1586).
18 ... ферула... - у римлян розга, в Европе - линейка, которой били по ладоням провинившихся учеников.
19 Королю Багилиусу... Памелой и Фалоклеей... Тиро... Мопсе и шуту Дамету/ - Названы главные действующие лица романа Сидни "Аркадия".
20 "..к морфологии Колета… - Колет (Colet) Джон (1467-1519), филолог-классик, друг Эразма и Томаса Мера, декан собора св. Павла, основал школу при этом соборе и написал для ее учеников греческую грамматику, получившую название "Акциденций школы святого Павла".
21 ... как с похвалой отмечает Мильтон... - Мильтон (см. С. 211, примеч. 6) часто упоминал законодателей древней Греции: афинского мудреца Солона и полулегендарного царя Спарты Ликурга, прежде всего считая справедливыми и разумными требования ответственности носителя царской власти перед своим народом, вплоть до того, что злоупотребление ею может повлечь за собой смертную казнь. В глазах Мильтона ссылка на Солона и Ликурга служила также оправданием казни короля Карла I. Мильтон писал, что в Афинах "тираны были подвергаемы приговорам по законам Солона. Цари Спарты, хотя и происходили по прямой линии от Геркулеса, почитаемого у них в качестве божества, бывали часто судимы и приговаривались иной раз к смерти весьма справедливыми достославными законами Ликурга" ("Иконокласт", гл. 6),
234
22 ..."Рассуждению о воспитании", обращенному к мистеру Хартлибу. - Имеется в виду трактат "О воспитании" ("Of Education", 1644) Мильтона, который он посвятил своему другу писателю Сэмюелу Хартлибу (Hartlib, ум. 1670?).
23 ... mellia tempera fandi... - He вполне точная цитата из Вергилия. В "Энеиде" (IV, 293) - mellissima fandi tempera (спокойнейшее беседы время).
24 Вселенная - Великая книга… - Вероятно, Лэм имеет в виду встречающееся у разных авторов выражение "Великая книга природы". Например, у Шекспира в трагедии "Антоний и Клеопатра": "Порой в великой книге тайн природы мне удается кое-что прочесть" (акт I, сц. 2; пер. М. Донского).
25 ... в Панораму, в планетник... Бартли, в Паноптикон... - Панорама создана ее изобретателем, художником Робертом Баркером (Barcker, 1739-1806), который соорудил ее сперва в Эдинбурге, а в 1794 г. в Лондоне (вид Лондона). В планетнике, представлявшем собой модель солнечной системы, выступал в Лондоне в 10-20-х гг. с лекциями до астрономии и с чтением стихов комедийный актер Джордж Бартли (Bartjey, 1789-1858), Паноптикон - термин, которым английский философ и юрист Джереми Бентам (Bentham, 1748-1832) обозначил свой проект тюремного здания с круговым расположением камер. Возможно, речь идет о выставке, демонстрирующей проект.
26 ... "игрушка на час"... - Выражение из стихотворения Мери Лэм "Воспоминания о родителях" ("Paternal Recollections").
27 ...один вдумчивый представитель этой профессии... - Друг Лэма, школьный учитель, одно время преподававший а в "Христовом приюте", - Майлиус (Mylius).
28 ... кузиною Бриджет. - См. с. 226, примеч. 20 и с. 239 примеч. 1.