Предыдущий | Содержание | Следующий
"Торонто Дейли Стар", 3 ноября 1922
Когда я пишу эти строки, греческие войска начинают отступление из Восточной Фракии. В своей плохо пригнанной американской форме они идут по равнине, впереди них кавалерийские патрули, солдаты шагают, по временам угрюмо улыбаясь нам, когда мы обгоняем их беспорядочно растянувшиеся колонны. За собой они перерезали все телеграфные провода, и те свисают со столбов, как ленты с майского шеста. Они оставили свои соломенные шалаши, замаскированные огневые позиции своих батарей, свои пулеметные гнезда и все густо заплетенные, растянутые, укрепленные рубежи, на которых они собирались дать последний отпор туркам... Заляпанные грязью буйволы с прижатыми к спине рогами тянут по пыльным дорогам тяжело нагруженные обозные фургоны. Некоторые из солдат взгромоздились на горы поклажи, другие погоняют буйволов. А впереди и позади обозных телег тянутся войска. Вот он, конец великой греческой военной авантюры...
Вану за все это нельзя возлагать на греческого солдата. Даже в отступлении греческие солдаты сохраняли воинский дух и вид. В них была та упорная стойкость, которая еще дала бы себя знать, если бы кемалистам пришлось драться за Фракию, а не получать ее в подарок по договору в Мудании. Капитан Уиттол, который был военным наблюдателем при греческой армии в Анатолии, рассказал мне о тех закулисных причинах, которые привели к разгрому греческой армии. "Греки первоклассные солдаты, - сказал Уиттол, - и у них был хороший офицерский состав, обладавший опытом совместных действий с англичанами и французами в Салониках. Греческая армия по своей подготовке превосходила кемалистскую. Я считаю, что она могла бы захватить Анкару и закончить этим войну, если бы не предательство. Как только король Константин пришел к власти, офицеры действующей армии были смещены - от главнокомандующего до взводного командира. А они, в значительной части выдвинутые из рядовых, были хорошими солдатами и испытанными командирами. Их сместили, а на их место назначили новых офицеров из сторонников Константина, которые по большей части провели войну в изгнании - в Швейцарии или Германии и ни разу не нюхнули пороха. Они-то и развалили армию и несут ответственность за ее разгром". Капитан Уиттол рассказывал мне, как неопытные артиллерийские офицеры принимали команду над батареями и расстреливали собственную пехоту. Он говорил о пехотных офицерах, которых интересовал не запас пороха, а запас пудры и губной помады. О штабных офицерах с их преступным невежеством и беспечностью. "В одном деле в Анатолии, - рассказал мне капитан Уиттол, - греческая пехота успешно атаковала, а своя же артиллерия накрыла наступающих. Майор Джонсон (другой английский наблюдатель, который был позднее офицером для связи в Константинополе) был тоже артиллерист. И хороший. Так он плакал при виде того, что делали свои же пушкари. Он порывался принять команду. Но не мог. У нас были указания соблюдать строгий нейтралитет - и он был бессилен".
Вот как король Константин предал свою армию, и в этом причина революции в Афинах, вовсе не подстроенная кем-то, как это кому-то казалось. Это было восстание армии против человека, который ее предал. Старые венизелосские офицеры вернулись в строй и реорганизовали армию Восточной Фракии. Греция считала Фракию своей Марной, где она должна была выстоять или погибнуть. Сюда были стянуты войска, все было накалено до предела. Но тут союзники в Мудании отдали Восточную Фракию туркам, а греческой армии предоставили три дня на подготовку к отходу. Армия ждала, не веря, что правительство подпишет Муданское соглашение, но оно было подписано, и армия - ведь она состоит из солдат - отступает по приказу.
Целый день я проезжал мимо них, грязных, усталых, небритых, обветренных, бредущих вдоль дорог коричневой, волнистой, голой Фракийской равнины. Никаких оркестров, питательных пунктов, организованных привалов, только вши, грязные одеяла и москиты ночью. Вот остатки той славы, которая именовалась Грецией. Вот он, конец второй осады Трои.
Предыдущий | Содержание | Следующий