Источник: Пустовалов А. В. Пражурналист Аристотель и проблема родов искусства // Проблемы филологии: Материалы конференции молодых учёных и студентов (апрель 2002 г.). Пермь: ПГУ, 2003. 160 с. С. 149-149-151.
Аристотель (384-323 гг. до н.э.) – известнейший ученик Платона, основоположник формальной логики, «самая универсальная голова среди философов». «Поэтика» Аристотеля оказала большое влияние на европейскую словесность. В работе Аристотель выделил 3 рода искусства: эпос, лирику и драму.
Это разделение сохранилось до наших дней, оказавшись актуальным и для литературы, и для журналистики. Все чаще звучат констатации того, что журналистика как форма отражения действительности развивается по тем же законам, что и художественное творчество в целом. Современные исследователи, работающие на стыке двух наук, приходят к интересным выводам, соотнося аристотелевские роды искусства с видами СМИ. Соответственно эпос сопоставляется с печатной прессой, лирика – с радиожурналистикой, драма – с тележурналистикой.
149
Печатная периодика рассматривается как эпическая стихия. «Спрос на эпическое сознание не исчез, но обрел новую форму массовой прописки. Новое место прописки эпоса – пресса, эпопея нашего времени есть газета», – утверждает В. В. Прозоров.
Главный объект эпического, а следовательно, и «газетного» интереса – со-бытие, повествование о происшедшем, размышления над сущим и преходящим. Пресса подпадает под основные характеристики эпоса, которому присущи многосторонние и разнообъемные обращения к событиям несхожих масштабов, их воспроизведение.
Радиотекст, предполагая звуковое восприятие, преображаясь под влиянием доверительных интонаций дикторского голоса, играет в массовом восприятии роль лирики. Радиотекст перенимает ее свойства -передачу настроений, состояний, переживаний «от первого лица», обращающих слушателя в настоящее время. Радиоголос расположен к субъективности, исповедальности.
Радиожурналистика, по мнению В. В. Прозорова, «взялась активно использовать неисчерпаемые лирические резервы голосовой коммуникации. Радиороду присуща особая откровенность, чувствительность, доверительность: мы не видим, но лишь слышим, угадываем говорящего, и речь его обретает чрезвычайную эмоционально-экспрессивную направленность».
Особенно близка к лирике, как нам представляется, именно современная формула радиовещания, предполагающая самый минимум информационных сводок (т.е. вторжения эпической стихии) и максимум музыки, когда промежутки между песнями заполняются непродолжительными монологами и диалогами знакомых диджеев. Еще Белинский отмечал, что «лирическую поэзию можно сравнить только с музыкою», причем слова звучащей песни могут быть лишены значения. Однако «песни удерживаются в памяти народа не содержанием своим, ...но музыкальностию звуков, образуемых соединением слов, ритмом стихов и своим мотивом в пении».
В свою очередь, телевидение ближе всего стоит к драме. Здесь все лица, по классическому определению Аристотеля, «действующие и деятельные». Это самое динамичное, активное (даже интерактивное) СМИ. Как и драма, оно ориентировано прежде всего на зрительное восприятие. Как и в драме, основа здесь – конфликт, постоянное столкновение и диалог противоборствующих начал. Телевидение – самое остроконфликтное из всех СМИ. Его стихия – дискуссии, диспуты, споры, репортажи с места событий, теледебаты, прямые телефонные линии и т.д.
150
Попадая в «зону влияния» ТВ, драматизируются и привнесенные элементы других жанров. Так, песня, лирический жанр, драматизируется: к ней придумывается видеоряд. Драматизируется и роман, изначально эпический жанр, в своей кинотелеверсии: описания, размышления часто опускаются, внимание режиссера прежде всего сосредотачивается на зрелищных, динамичных сценах.
Безусловно, границы трех родов искусства размыты и непостоянны. Как признают теоретики, принципы их выделения до сих пор остаются во многом дискуссионными, но само их наличие уже почти не оспаривается. Однако очевидно, что еще в античные времена Аристотель смог установить некие общие, интуитивно понимаемые основания каждого рода. Поэтому классификация до сих пор не потеряла своей актуальности не только при обращении к литературе, но и при обращении к «метатексту» СМИ.
При богатстве жанровой палитры каждого из существующих СМИ и возникающих сомнениях относительно природы отдельных ее составляющих (например, как соотносятся с эпосом публикуемые порой в газетах и журналах стихи, т.е. произведения лирического жанра, или как соотносится с лирикой жанр радиопьесы) все же представляется, что анализ каждого из взятых СМИ в целом скорее предполагает сближение с определенным родом словесности, чем отвергает такое сближение. Отрицать это – значит не только отрицать универсальность выделенных Аристотелем категорий, но и предполагать, что журналистика выделяется в совершенно особую, герметически закрытую от иных форм словесности форму отражения действительности. Думается, что вполне уместны прогнозы о создании в будущем особой исторической поэтики СМИ.
Понимание глубинной природы различных видов массмедиа, несомненно, важно для подготовки будущего журналиста. Не менее значима также связь журналистского образования с классической филологической базой.