Памяти моей матери
Классиков художественного слова отбирает история. Неумирающее величие идеи, неостывающая горячность благородных человеческих страстей, вечно живая прелесть поэтических образов открывают произведению и его автору дорогу в первые ряды мировой литературы. Писатели подобного ранга являются вехами в истории национальных литератур. Справедливо и закономерно, что именно такие писатели более всего привлекают к себе внимание исследователей.
Однако наука о литературе ставит перед нами задачи и другого рода, быть может, не столь благодарные, но не менее ответственные, — задачи изучения литературного процесса той или иной страны в его многоплановом и противоречивом развитии. В применении к истории зарубежной, в частности французской литературы, решение таких проблем представляет особые трудности. Не следует забывать, что историко-литературная традиция; во Франции долгое время создавалась преимущественно консервативной наукой. Представители этой традиции, позволявшие себе несправедливые суждения о великих национальных классиках — Рабле, Вольтере, Гюго, Бальзаке, Мопассане и т. д., тем более субъективно и предубежденно подходят к оценке других писателей, а также отдельных жанров и целых литературных направлений, неприемлемых с точки зрения буржуазного литературоведения. Наряду с фальсификацией, в подобных случаях постоянно. применяется прием игнорирования. Не напрасно французская прогрессивная критика наших дней говорит о необходимости пересмотра всего национального литературного наследия Франции с новых научно-объективных позиций.
Немало на пути этого пересмотра сделано советским литературоведением. Есть основания утверждать, что силами наших историков литературы в послеоктябрьский период созданы не только ценные марксистские исследования об отдельных французских писателях, но и новаторская концепция всего литературного процесса Франции, основанная на материалистическом осмыслении исторического и культурного развития этой страны.
3
Эта концепция особенно отчетливо сформулирована для XIX столетия. Здесь прежде всего следует сослаться на решение проблемы Бальзака и общую оценку периода 1830—1840-х годов. Советские бальзаковеды И. И. Анисимов, В. Р. Гриб, М. Е. Елизарова, А. Ф. Иващенко, Д. Д. Обломиевский, А. И. Пузиков, Б. Г. Реизов, Р. М. Самарин и др. дали глубокое, подлинно историческое объяснение основных противоречий в общественно-политических взглядах гениального реалиста и всесторонний анализ его творчества. Опираясь на статьи В. И. Ленина о Толстом, в которых выдвинута проблема народности реализма, наши историки литературы получили возможность научно дискредитировать утвердившуюся в зарубежной реакционной бальзакиане версию об идейном и творческом «одиночестве» великого романиста и убедительно показать, что своей мощью и неослабевающим влиянием автор «Человеческой комедии» обязан именно тому, что его гневный протест против уродливых форм буржуазного общества опирался на освободительное движение французских народных масс.
Результаты изучения в СССР Бальзака и других крупнейших реалистов того времени — Стендаля, Беранже, Мериме объективно опровергают до сих пор бытующую в зарубежной науке антиисторическую схему периодизации литературных стилей, согласно которой вся первая половина XIX в. являет собой якобы «эпоху романтизма».
Большое теоретическое значение приобрели оригинальные исследования Ю. И. Данилина в области народной литературы Июльской революции 1830 г. и Февральской революции 1848 г. Научные открытия советского ученого позволили видоизменить навязанную нам буржуазным зарубежным литературоведением одностороннюю картину литературной жизни времени Бальзака, оценить роль демократических и социалистических элементов в развитии передового искусства эпохи Июльской монархии.
Однако история литературы Франции периода между революциями 1830 и 1848 гг., т. е. в эпоху расцвета творчества Бальзака, имеет еще немало нерасшифрованных сторон, которые должны привлечь внимание исследователей.
Одной из важнейших задач, возникающих в этой связи, представляется нам изучение генезиса и развития критического реализма как широкого направления французской литературы 30—40-х годов XIX столетия, и анализ контактов этого направления с демократической мыслью и культурой эпохи.
4
Обусловленность развития реализма во Франции в 1830—1840-е годы успехами освободительного движения уже давно доказана нашим литературоведением в общетеоретическом плане. Но этому тезису, который приводится во многих работах как готовая аксиома, думается, все еще недостает полноты историко-литературной аргументации, живых, подтверждающих его, фактов.
К данной проблеме можно, естественно, подходить, пользуясь произведениями различных писателей, материалами разных жанров. Мы пытаемся внести свой вклад в ее освещение, подвергнув анализу богатейшее наследие массового сатирического и бытописательного очерка французской демократии 1830—1848-х годов.
В нашей стране высоко ценится мастерство очеркиста. Основанная А. М. Горьким школа советского очерка привлекла лучших писателей, вырастила талантливую молодежь.
Расцвет очеркового жанра в отечественной литературе и прежде являлся результатом активного участия передовых литераторов в общественной жизни в наиболее острые моменты освободительной борьбы. Лучшим доказательством этого утверждения служит развитие демократического нравоописательного очерка 1840-х годов, теоретически и организационно поддержанного Белинским, и последующий расцвет реалистического очерка, связанный с подъемом русского освободительного движения в 60—70-х годах XIX столетия. Бессмертное наследие русской очерковой литературы прошлого века, вершинами которой были произведения Некрасова, Герцена, Салтыкова-Щедрина, Г. Успенского, Чехова, Короленко, до сих пор сохраняет свою идейную остроту и силу художественного воздействия.
Аналогичные явления могут быть отмечены и в других литературах Европы. Достаточно вспомнить, что очерком пользовались молодые Диккенс и Теккерей для того, чтобы выразить свое критическое отношение к буржуазно-дворянской Англии в период развития чартизма, что очерк был излюбленным жанром боевой, обличительной прозы Гейне, а «первый и самый значительный поэт немецкого пролетариата» (Ф. Энгельс), член Союза коммунистов Георг Веерт в 1848—1849 гг. средствами очерка и фельетона обслуживал пропагандистские задачи революции на страницах «Новой Рейнской газеты». Революционные схватки в Испании 1830-х годов выдвинули замечательного журналиста-сатирика, мастера обличительного очерка Мариано Хосе де Ларра и т. д.
В истории французской литературы XIX столетия передовой реалистический очерк сыграл активную роль, связанную с традициями освободительной борьбы народа. Одним из наиболее значительных этапов развития реалистического очерка французской демократии является период между революциями 1830 и 1848 гг.
В обстановке ожесточенных боев широких масс Франции против господствовавшей при Луи-Филиппе клики банкиров сатирический и нравоописательный очерк вышел на переднюю линию фронта литературных и общественных сражений.
5
Специфика жанра — острая злободневность, соединение документальной достоверности с возможностями художественного воздействия и публицистической пропаганды, близость к памфлетным и научно-популярным формам, простота и доходчивость стиля и языка — делала реалистический очерк излюбленным оружием демократической оппозиции 30—40-х годов. Этим оружием охотно пользовалась для прямой антиправительственной агитации республиканская пресса. Республиканские политические общества издавали специальные очерковые альманахи для популяризации своих идей. На страницах очерковых сборников, выпускавшихся прогрессивными парижскими издательствами, дебатировались с позиций демократической мысли политические, философские, этические и эстетические вопросы.
В очерковых изданиях, пользовавшихся шумным успехом у современников, участвовало большинство передовых писателей и журналистов Франции того времени, а также известные политические деятели и ученые. В качестве иллюстраторов-соавторов большую роль в развитии французского демократического очерка этих лет играли художники-реалисты, мастера карикатуры и жанровой графики.
Роль очерка в развитии и художественном утверждении критического реализма заметна не только во французской литературе. Первоначальное освоение ряда тем, подготовительная работа, в ходе которой накапливался опыт новых средств обобщения и типизации, опыт отражения таких сторон действительности, которые ранее не привлекали внимания художника — все это можно наблюдать не только во французском очерке 30—40-х годов XIX в., но и в жанрах очерка, развивающегося в русской, немецкой, английской и других европейских литературах того же периода.
Значение бытописательного очерка в русском художественном процессе 1840-х годов как одного из ведущих жанров новой реалистической литературы, способствовавшего расширению социальной, общественно-обличительной проблематики и демократического типажа «натуральной школы», знакомившего современного читателя с подлинными условиями жизни народа, в последние годы окончательно выяснено нашей наукой 1. Этот вывод, до сих пор глубоко не прослеженный в применении к истории зарубежного очерка XIX в., остается верным для французской литературы интересующей нас эпохи.
1 См. А. Г. Цейтлин. Русский физиологический очерк. М., 1946 (рукопись); Л. М. Лотман. Проза сороковых годов. В кн. «История русской литературы», т. VII, М.-Л., Изд-во АН СССР, 1955; Б. Костелянец. Русский очерк. В кн. «Русские очерки», т. I, М., Гослитиздат, 1956, и др.
6
Борьба за установление связей между литературой и освободительным движением, которую вел тогда в России Белинский, во Франции 1830—1848 гг., заполненных революционными восстаниями пролетариата, массовыми народными бунтами и активной оппозиционной деятельностью раз личных групп французской демократии, тоже становилась одной из зада молодого реалистического направления. Реалистический очерк французской демократии эпохи Июльской монархии, широко использовавший трибуны периодической печати и популярных альманахов, в силу своих жанровых особенностей и своей доступности массовому читателю оказался наиболее оперативной художественно-публицистической разновидностью реалистической прозы, непосредственно отражавшей запросы освободительной борьбы, вкусы и настроения народных масс.
Живое участие Бальзака и других известных писателей-реалистов в блестящем очерковом походе времен Июльской монархии свидетельствует о тесном идейно-художественном контакте между очерком и «большой литературой» критического реализма. С другой стороны, анализ массового реалистического очерка 1830—1848 гг. позволяет обнаружить существование значительной группы литераторов, журналистов и художников демократического лагеря, деятельность которой играла заметную роль не только судьбах данного жанра, но и в развитии всего направления французского критического реализма тех лет. Эта группа держалась принципиально и не зависимо по отношению к официальной культурной политике буржуазно монархии, резко выступала против реакционного искусства и одной из важнейших задач в деле распространения новой, демократической культуры считала пропаганду эстетических принципов правдивости, объективности и боевой оценочности, т. е. принципов реализма.
Основным теоретическим документом реалистической эстетики 30-40-х годов XIX в. остается, конечно, программное «Предисловие» Бальзака к «Человеческой комедии» и другие высказывания гениального французского реалиста. Однако внимательный анализ литературно-критических публикаций левореспубликанской прессы и других малоизвестных демократических изданий того времени позволяет утверждать, что такие важнейшие принципы критического реализма, как задача разоблачения буржуазного общества, всестороннего охвата современной действительности, создания художественной галереи социальных «типов» и др. не являлись, как часто думают, «изобретением» одного только Бальзака, а одновременно возникали в передовой литературной среде эпохи Июльской монархии по влиянием рождавшихся в те годы новых общественных идей и эстетических представлений.
В очерковой практике эти принципы сыграли свою роль в появлении многотомных альманахов и пользовавшихся громадным успехом так называемых «карманных физиологии». Отдельная «физиология» давала характеристику определенного «типа», т. е. представителя того или иного класса, слоя, профессии.
7
Лучшие альманахи и «физиологические» серии, объединяя большое количество таких типов, превращались в своеобразную энциклопедию французской жизни, в созданную коллективными усилиями множества авторов некую параллель «Человеческой комедии» в жанре очерка.
Невозможно, естественно, сравнивать по объему, художественной силе и историко-литературному значению гениальную эпопею Бальзака с материалами массового реалистического очерка его времени. И все же без учета этих материалов история французского реализма 30—40-х годов XIX в. неизбежно остается неполной. Наследие очерка знакомит нас с талантливой плеядой несправедливо забытых литераторов — оратников Бальзака в его борьбе за реалистическое искусство. Оно помогает яснее увидеть подлинные масштабы распространения критического реализма в литературе Франции второй четверти XIX столетия, искусственно суженные и обедненные консервативной историко-литературной традицией. Это наследие приводит нас на малоисследованный до сих пор крайний левый фланг реалистической прозы Июльской монархии.
Передовой очерк расширял тематические границы критического реализма первой половины XIX в. за счет привлечения острой политической злобы дня, находившей в социальном романе тех лет неполный и приглушенный отклик. Тема народа, явственно звучавшая во всей прогрессивной литературе Франции 30—40-х годов, но часто оттеснявшаяся сюжетным вымыслом в большой художественной прозе до уровня второстепенных персонажей или исторического фона, в демократическом очерке представлена с широчайшей для того времени полнотой, документальностью и наглядностью.
Важной заслугой передовых очеркистов было изучение ими национальных народно-революционных традиций. С большой широтой и смелостью, чем другие литературные жанры той поры, реалистический очерк запечатлел опыт современного революционного движения.
Лучшие очеркисты 30—40-х годов, вместе с Бальзаком пытавшиеся отразить средствами искусства закономерности исторического развития и социальную борьбу своего времени, сыграли видную роль в оформлении реалистического метода изображения современного человека и общественной среды.
Главным приемом этого метода в реалистическом очерке был принцип «физиологической» типизации, обогащенный средствами демократической публицистики и сатиры.
Одним из крупных завоеваний марксистско-ленинской методологии в изучении литературного наследия стало, в свое время, размежевание прогрессивных и реакционных тенденций в западноевропейском романтизме начала XIX столетия. Но, говоря о реализме прошлого, мы все еще недостаточно учитываем, что его развитие тоже не было однолинейным. Забываем, что Бальзаку и его соратникам приходилось отстаивать свое понимание правды в искусстве не только против открыто антиреалистических тенденций в современной литературе, но и против всякого рода псевдореалистической, буржуазно-охранительной беллетристики.
8
Эта борьба внутри объединенного рядом внешних формальных признаков, но в действительности глубоко противоречивого бытописательно-реалистического направления французской литературы 1830—1840-х годов особенно наглядно, в силу публицистической откровенности этого жанра, обнаруживает себя в сфере очерка.
Изучение очерка помогает также отчетливее понять взаимоотношения романтического и реалистического лагерей в искусстве французской демократии первой половины прошлого века. Массовый очерк 30—40-х годов тесно связан по линии авторов с обоими основными направлениями передовой литературы тех лет: критическим реализмом и прогрессивным романтизмом. В ряды очеркистов становились тогда рядом с Бальзаком, Л. Гозланом, А. Монье, О. Люше, причисляемыми критикой к категории реалистов, Жорж Санд, Ф. Сулье, Ф. Пиа, Петрюс Борель и многие другие писатели, известные в качестве романтических поэтов, драматургов и романистов. В этом сказались не столько противоречия, сколько искания молодого демократического искусства. Широкая популярность сатирико-нравоописательного очерка у современников, необычайное развитие этого жанра и обращение к нему наряду с писателями-реалистами представителей прогрессивного романтизма — акты, свидетельствующие о значительных победах реализма во французской литературе эпохи Бальзака.
Страстная публицистическая тенденция, свойственная реалистическому очерку в оценках актуальных социально-политических, философских, научных и эстетических проблем современности, позволяет исследователю этого жанра глубже ощутить еще так мало известную нам атмосферу демократической идеологии и демократической культуры Франции 1830—1848 гг. в ее своеобразии и в ее контрастах с господствующей культурой реакционной буржуазии.
Одной из самых характерных особенностей французского очерка рассматриваемого периода является сотрудничество в нем передовых литераторов и художников. Изучение форм этого сотрудничества может послужить основанием для ряда теоретических выводов, касающихся общих закономерностей развития реализма во французском демократическом искусстве накануне революции 1848 года.
Данная тема не имеет, по существу, «научной истории вопроса». Ею почти совершенно не занималось зарубежное литературоведение. В годы Июльской монархии буржуазная критика пыталась дискредитировать иллюстрированные «физиологические» издания тех лет, называя их «базарной литературой», перенявшей «уличные шутки и ужимки», рассчитанной на «необразованные классы» и «зевак» 2. Позже нападки сменились молчанием.
9
Массовое, боевое, талантливое течение сатирико-нравоописательного очерка, как и другие факты демократической литературы бальзаковской поры, не нашло должного отражения ни в монографиях по истории реализма, ни в трудах по истории французской литературы XIX в. Редкие упоминания о знаменитых в 1830—1840-е годы очерковых альманахах, о веселых и едких «карманных физиологиях» и их замечательных иллюстраторах в отдельных зарубежных работах по истории французской литературы, живописи и прессы носят обычно беглый, поверхностный характер, игнорируют общественный смысл деятельности передовых очеркистов и ее историко-литературное значение.
Только недавно во Франции появились работы, специально посвященные интересующему нас вопросу. В 1957 г. в журнале «Этюд де пресс» — органе Французского института прессы при Парижском университете — был напечатан цикл статей под общим заголовком «Физиологии» 3. Значение этой небольшой по размеру публикации (всего 81 стр. текста) заключается, главным образом, в обилии приведенных в ней библиографических сведений и фактических данных. Участники публикации на основании фондов Французской Национальной библиотеки и ряда справочников составили тщательно документированный «Каталог физиологии», уточнили авторство, тираж и даты выхода многих «физиологических» выпусков, построили график количественного распространения физиологических очерков в период наибольшего их успеха (1841—1842 гг.) и т. д. Интересны приведенные здесь отдельные сведения о связях жанра физиологии с прессой, о влиянии «физиологической моды» на французскую сцену времен Бальзака, о «физиологической» тематике в романе-фельетоне тех лет, о работе художников-«физиологистов» и др.
Добросовестный в смысле описания фактов труд коллектива ученых, выступивших на страницах «Этюд де пресс», - ценное пособие для исследователя французского реалистического очерка XIX в. Однако рассматриваемое издание не представляет значительного шага вперед в историко-литературном изучении данной проблемы во Франции.
2 См. F. de Lagепеvais. La Litterature illustree. «Revue des Deux Mondes», 1843, t. I, p. 655—656.
3 «Etudes de presse», N 17, 1957. Les Physiologies. Jean Prinet. Avant-Propos-les Physiologies, la Presse ct 1Estampe; Andree Lheritier. Les Physiologies: Contributions a 1etude du livre illustre au XIX-e siecle. Catalogue des Physiologies conservees a la Bibliotheque Nationale; Claude P i с h о i s. Le succes des Physiologies (1841—1842); Antoinette Huоn. Charles Philipon et la maison Aubert (1829—1862); Dimitry Stremooukhoff. Les Physiologies russes.
10
Создатели небольших журнальных статей о французских физиологиях и не стремятся к каким-либо обобщениям в этом плане, ограничиваясь задачами преимущественно эмпирическими 4.
В русской науке вопрос о литературной ценности французского нравоописательного очерка 30—40-х годов XIX в. был поставлен еще Белинским. Отдельные высказывания Белинского о современных ему французских очеркистах и в наши дни не утратили своего методологического значения. Научные исследования в данной области начали осуществляться только в советскую эпоху. Большую ценность в этом смысле представляет докторская диссертация А. Г. Цейтлина — «Русский физиологический очерк» (М., 1946), где впервые в нашем литературоведении были довольно широко привлечены и научно классифицированы материалы французской физиологии.
В начале 50-х годов были защищены кандидатские диссертации О. В. Ловцовой и А. И. Засимовой об очерках Бальзака, позже частично опубликованные 5.
Очерки Бальзака привлекаются и в ряде других работ советских ученых 6.
4 Интерес к наследию физиологического очерка 40-х годов в последнее время проявился во Франции также в издании изящно оформленного в стиле прошлого века сборника «Portraits et caractferes du dix-neuvieme siecle» (P., Le club (rancais du livre, 1960), составленного из девяти «карманных физиологии» (Physiologic de la Femme par Etienne de Neurville — illustree par Gavarni; Physiologic du Voyageur par Maurice Alhoy — illustree par Daumier et Janet-Lange; Physiologic du Viveur par James Rousseau — illustree parH.Emy; Physiologic du Celibataire par L. Couailhac — illustree par Monnier; Physiologic de 1Ecolier par Edouard Ourliac — illustree par Gavarni; Physiologic de la Portiere par James Rousseau — illustree par Daumier; Physiologic de la Grisette par Louis Huart — illustree par Gavarni- Physiologie du Musicien par Albert Cler — illustree par Daumier, Gavarni, Janet-Lange et Valentin; Physiologie des Amoureux par Etienne de Neufville — illustree par Gavarni). Текст физиологии представляет здесь факсимиле изданий 1841—1842 гг., бережно воспроизводящее гравюры и все типографические особенности подлинника. Сборнику предпосланы два очень кратких предисловия, авторы которых (Raymond Picard, Jean Adhemar) отмечают ценность лучших физиологических очерков времен Бальзака, своеобразно, средствами юмористического бытописания, но наблюдательно .и верно отразивших свою эпоху.
5 О В Ловцова. Политические и социально-бытовые очерки Бальзака 1830-х годов XIX в. «Уч. зап. МГПИ им. В. И. Ленина», т. 86, Кафедра зарубежной литературы, вып. 2. М., 1954; А. И. Засимова. Социально-политические очерки Бальзака начала 30-х годов XIX века и журнал «Карикатура». «Известия Воронежского гос. пед. ин-та», т. XXI, Кафедра русской и зарубежной литературы. Воронеж.
6 См Б Г Реизов. Творчество Бальзака. Л., ГИХЛ, 1939; его же: Бальзак, ЛГУ, 1960, и др.; Д. Д. Обломиевский. Бальзак. Этапы творческого пути. М„ Гослитиздат, 1961; его же. К вопросу о социально-политических позициях Бальзака в 1830—1833 гг. «Уч. зап. ИМЛИ им. А. М. Горького», т. П. М., Изд-во АН СССР, 1956; его же. Бальзак, ч. 1—4. В кн. «История французской литературы», т. II. М., Изд-во АН СССР, 1956; Р. М. Самарин. Бальзак и французское рабочее движение 30—40-х годов XIX в. «Уч. зап. ИМЛИ им. А. М. Горького», т. I. M., Изд-во АН СССР, 1952; М. Елизарова. Бальзак. М., Гослитиздат, 1951; Б. Грифцов. Бальзак-очеркист. «Красная новь», 1937, № 3; его же. Литературный комментарий в кн. Оноре де Бальзак. Собр. соч., т. 20. М., Гослитиздат, 1947; его же. Как работал Бальзак. М., «Советский писатель», 1937, и др.
11
В первой из этих публикаций, наряду с интересным анализом очерков Бальзака, рассмотренных в общем аспекте формирования реалистического метода писателя, содержится неоправданная, с нашей точки зрения, попытка категорически противопоставить деятельность Бальзака-очеркиста всему очерковому течению эпохи. «Очерки Бальзака, — ишет О. В. Ловцова, — дают такое живое, конкретное и широкое представление о Франции того времени, какого не дают все современные ему очерки, взятые вместе» (стр. 54).
Бальзак не нуждается в наших поощрениях. Его гениальность как мастера реалистической прозы неоспорима, и это придает совершенно особую силу, глубину и блеск его очеркам и физиологиям. Но, тем не менее, обширное наследие массового демократического очерка периода Июльской монархии, насчитывающее немало произведений смелых и талантливых, по-своему значительно в познавательно-реалистическом плане.
Есть все основания утверждать, что нашей историко-литературной наукой ведется плодотворное изучение французского реалистического очерка времен его блестящего расцвета. Однако большинство публикаций, так или иначе выдвигающих данную тему, было посвящено до сих пор не жанровым проблемам очеркистики, а проблемам бальзаковедения. Несколько статей, содержащих попытку постановки вопроса о значении французского очеркового наследия 30—40-х годов XIX в., принадлежат нам 7.
Нельзя не отметить, что задача исследования массового реалистического очерка Июльской монархии представляет особого рода трудности. Во Франции нет полной библиографии очерковой литературы этих лет, в силу чего установление границ данной работы потребовало длительных разысканий 8. Трудно находимыми оказались сами тексты очерков, разбросанные в различных сборниках, альманахах, альбомах, календарях и в периодике того времени.
7 См. Т. К. Якимович. Французский реалистический очерк 30—40-х годов. В кн. «История французской литературы», т. II, М., Изд-во АН СССР; 1956; Демократические альманахи 1830—1835 гг. во Франции. - «Уч. зап. ИМЛИ им. А. М. Горького», т. II, и др.
8 Основными библиографическими источниками при написании данной книги являлись: Р. L а с о m b e. La Bibliographic Parisienne. P., Rouquette, 1887; J. Grand-Carteret. Les almanachs francais. Bibliographie — iconographie. P. J. Alisie, 1896; G. V i с a i r e. Le Manuel de 1Amateur de livres du XIX-e siecle, t. VI. Rouquette, 1907; F. Lachevre. Bibliographie sommaire de keepsakes et autres recueils collectirs de periode romantiqUe, t. I—II. P., 1929, а также специальный номер «Etudes de presse». Однако и эти работы не содержат исчерпывающих указаний на особенно интересовавшую нас левореспубликанскую очерковую литературу, почти совсем не регистрируют материалов газетного очерка.
12
Многие из этих изданий являются не только у нас, но и во Франции раритетами, — одни просто в силу давности, другие благодаря тому, что в свое время изымались цензурой.
Не менее сложной, ввиду ее неразработанности в зарубежном литературоведении, оказалась задача выяснения творческой биографии многих авторов, выступавших в качестве очеркистов. Речь идет в данном случае не о писателях малоизученных, как, например, Фредерик Сулье или Петрюс Борель, а о той плеяде талантливых мастеров боевого левореспубликанского очерка, которые в свое время слишком раздражали буржуазную реакцию и потому были вовсе замолчаны ее историко-литературной наукой. Приходилось поэтому по крупицам собирать материал в прессе тех лет, в мемуарах современников и т. п., хотя и эти сведения не всегда оказывались исчерпывающими.
В настоящей монографии показана борьба реакционного и прогрессивного лагерей очеркистов в напряженной политической обстановке 30—40-х годов за сферы влияния на массового читателя. Причем главное внимание уделено передовому лагерю, связанному с народной оппозицией против «династии денег» и возглавлявшемуся левыми республиканцами.
Систематизация очеркового наследия 1830—1848 гг. по его идейно-политическим признакам, нахождение водораздела между демократическим и буржуазно-либеральным течением в развитии очерка на разных этапах классовой борьбы в границах времени Июльской монархии — все это оказалось едва ли не самой сложной и, безусловно, самой ответственной из всех задач, которые встают перед исследователем данной темы. Причины этого — прежде всего в крайней противоречивости идеологии французской буржуазной и мелкобуржуазной демократии в период буржуазно-парламентской монархии Луи-Филиппа, а также в неустойчивости поведения французской республиканской партии в моменты сильных народных волнений 30—40-х годов XIX в.
Процесс классификации осложняется еще больше благодаря самой специфике наследия массовой очеркистики 30—40-х годов, состоящего из множества мелких, разнородных по тематике, мысли, форме и качеству произведений, принадлежащих большому количеству авторов, взгляды которых подчас, ввиду отсутствия других материалов, приходится устанавливать на основании одного-двух очерков.
13
Несколько непривычен для литературоведческого исследования тематический объем книги. Задачи изучения газетных и книжных очерков, создававшихся усилиями множества передовых литераторов, журналистов, общественных деятелей и художников периода Июльской монархии, заставили нас пытаться поднять целый пласт французской культуры 1830—1848 гг., объединявший демократическую литературу, публицистику, прессу и изобразительное искусство.
14